Пленница. В оковах магии

Нужно было отпустить целительницу, не выяснять ничего, просто указать ее место. Пусть бы запомнила раз и навсегда, кем является на самом деле, но маг не смог отвернуться. Вместо этого протянул руку, чтобы коснуться рыжих волос, а Бэла уклонилась, пытаясь избежать прикосновения.

Он еще никогда ни на ком не срывался, как сейчас. Ему не было нужды повышать голос или применять силу. А теперь… Зор выпустил ее руки и уперся ладонями в стену, вдыхая тонкий аромат ее кожи, едва уловимый запах жасминового мыла, исходящий от ее волос. Бэла стояла слишком близко, следовало просто оттолкнуться от стены, развернуться и уйти, а он закрыл глаза и стоял не двигаясь. Слышал, как быстро она дышит, чувствовал тепло ее тела. Ему хотелось ощутить нежность ее кожи, безумно хотелось.

Он лишь немного наклонил голову поближе к тонкой шее, пальцы вдавились в камень, а когда Бэла качнулась в сторону, стремясь выскользнуть из захвата, ладонь сама поймала и сжала хрупкое плечо. Вторая рука отвела назад длинные волосы, и Зор провел носом вдоль хрупкой ключицы и выше, до изящного ушка, чтобы прихватить губами мягкую мочку.

Девушка вздрогнула всем телом, уперлась руками в его грудь, но ее отпор слабел с каждым его прикосновением, а Зор не мог остановиться, получая особенное, болезненное удовольствие от того, что дотрагивается до нее наяву. Губы выпустили мочку уха и прижались к шее, чтобы медленно двинуться вниз, снова коснуться ключицы и замереть горячим поцелуем на белом покатом плече.

Бэла тяжело дышала, грудь бурно вздымалась и опадала, руки упали вниз, бессильно повиснув вдоль тела. Она закрыла глаза, не двигалась и напоминала фарфоровую статуэтку изумительной работы, почти живую, но в то же время ненастоящую.

Целительница и не могла двинуться, реакция на его прикосновения всегда была одинаковой, еще с момента установления привязки. Его власть над ее телом казалась безграничной. Она не могла оттолкнуть и не хотела отталкивать, даже чувствуя, как он наклоняется к ее губам, Бэла не нашла в себе сил отвернуться.

С невыразимым удовольствием маг погрузил пальцы в густые длинные волосы, поднял голову девушки, и его губы замерли в миллиметре от ее.

Всего один поцелуй, чтобы только ощутить ее вкус, а потом уйти. Но опыт твердил, что Зор совершает большую ошибку, а он слушал голос разума всю сознательную жизнь, без этого аристократ никогда не смог бы добиться успеха. Анделино точно знал, когда следует остановиться. Он понимал, что дальше будет так же, как и в его сне, – Бэла не сможет сопротивляться, а он не сможет прекратить это безумие.

Словно тяжело больной человек, он никак не мог заставить свои руки выпустить драгоценное и нужное лекарство, хотел ее и боролся с собой, пока все же не отпустил. С силой, до боли в костяшках, уперся кулаками в стену над головой Бэлы, а девушка пришла в себя и вывернулась из его захвата. Отступила в сторону, прижала ладони к груди и с настороженной растерянностью взирала на него.

Оба молчали, Бэла не могла сказать ни слова, а Зор не желал говорить. Он только что почти поддался своей слабости, и внутри до сих пор все клокотало от гнева, желания и страсти; эмоции настойчиво требовали выхода.

Не прощаясь, аристократ развернулся и ушел, но все же сдержался, чтобы не хлопнуть дверью напоследок. Он почти сбежал по ступенькам в холл и велел немедленно заложить карету. Кучер только впрягал лошадей, а Анделино уже надел плащ и вышел на крыльцо, вдыхая прохладный вечерний воздух.

Через несколько минут маг сел в экипаж и отдал распоряжение отвезти его в центральный район города. Там, среди домов знати, стоял особняк его давней знакомой. Каролина считалась одной из самых очаровательных куртизанок Амадина. Даже сам король покровительствовал этой утонченной, прекрасно воспитанной и несомненно талантливой леди.

Зор не предупредил о приезде, что было не в его правилах, однако, стоило ему войти в знакомую гостиную, прелестная Каролина поднялась навстречу и присела в изящном реверансе. Взмахнув тонкой рукой, она велела слугам все подготовить к легкому ужину и чаепитию.

Куртизанка хорошо знала вкусы Зора и помнила, что он любит проводить время за приятной беседой и чашечкой особенного ароматного чая, который Каролина заказывала в другом королевстве исключительно для визитов этого аристократа. Ему нравилось слушать старинные музыкальные композиции, превосходно исполняемые на дорогом фортепиано, которое сам ректор и прислал в подарок. Иногда он не отказывался и от более откровенного зрелища и с удовольствием наблюдал, как изящная гибкая куртизанка – бывшая танцовщица – танцует лично для него. Впрочем, многое зависело от настроения мужчины, которое Каролина всегда превосходно чувствовала.