Пленница закрытого клуба

Я не стала отвечать, только кивнула в знак согласия и снова всхлипнула.

– Доктор Чеснокова к вашим услугам. Мы вас не сильно побеспокоили?

– Следуйте за нами, пожалуйста, – предложил мужчина, распахнув дверь пошире.

Я не двинулась с места, рассматривая посетителей позволяющих себе показываться на людях в весьма неопрятном виде. Один грязный воротник халата чего стоил.

Вместо ответа я задала вопрос, беспокоивший меня больше всего:

– Куда вы дели мою одежду?

– Вы разве не помните? Пойдемте, я расскажу вам все по порядку.

Я вышла за дверь и в сопровождении офицера, как я его для себя назвала и докторши отправилась по коридору в сторону помещения через приоткрытую дверь которого проникал свет.

Мы прошли несколько камер слева и справа. Были ли в них другие люди, я не поняла, они были такие же темные, как и моя.

– Совсем ничего не помню, а что вспоминается, только вносит путаницу, – сказала я шлепая босиком по холодному полу.

– Проходите, – пригласила Чеснокова и кивком разрешила офицеру удалиться.

Это был смотровой, как я поняла по оборудованию, кабинет.

– Вас доставили в наше заведение без сознания. Вы точно ничего не помните?

– Говорю же вам, совершенно все спуталось в голове.

– Вас изнасиловали и мы просто ждали, когда сознание вернется к вам чтобы нормально провести осмотр, – сказала докторша и указала на кушетку. – Располагайтесь поудобнее.

Не, меня точно не насиловали, по крайней мере, пока была в сознании. Но вот потом, теоретически могли трахнуть, но я ничего не ощущаю. И почему, если это больничка, меня держали в запертой камере, вместо палаты. Все это выглядело слишком странно…

– Ну, чего стоим? Располагайтесь, – подтолкнула меня доктор Чеснокова к гинекологической кушетке.

Я в каком-то раздрае чувств последовала на странную лежанку и улеглась. Удивительно, но она была теплой.

– Сюда положите ноги, – подсказала врач и вставила их в металлические скобы, закрепленные на кушетке. Изнутри скобы были мягкие и тоже теплые.

– Не может быть, я не ощущаю, что меня насиловали, – произнесла я, привыкая к приятному объятию удерживающих элементов.

– Руками держитесь за это, – не отвечая на мои слова, предложила докторша, положив правую руку в такие же скобы только поменьше.

– Но я не хочу! Отпустите меня немедленно! Я хочу уйти.

Мягкий материал теперь удерживал мои руки и ноги, а женщина-врач, взяв ножницы, разрезала одним уверенным движением маечку от выреза шеи до самого низа.

– Вы что? Вы с ума сошли? Последнюю одежду и ту порезали, – моя нижняя губа тряслась, сердце готово было выскочить из груди.

Докторша, не сказав ни слова, вышла за дверь. Я дернулась в своих путах, но они были надежно закреплены.

– Ау! Кто-нибудь! Помогите, – закричала я, впадая в истерику.

Женщина возвратилась и, опять не говоря ни слова, вставила мне кляп в рот. На голове она застегнула удерживающий ремешок из эластичной кожи.

– Шумите слишком. Ведите себя тихо, – произнесла вроде как с обидой врач, накрывая меня свежей простыней.

С непривычки было трудно делать полноценные дыхательные движения, и я пыталась дышать через ноздри.

– Я скоро, – сообщила Чеснокова и опять покинула комнату.

Страх сдавил пульсирующие виски и пробрался в каждую клеточку тела. Так не бывает, это какой-то страшный сон, я сейчас проснусь, и все закончится. Докторша вернулась вместе с мужчиной в белом медицинском халате. Его я до этого еще не видела.

– Приготовь ее. А я начну пока осматривать грудь, – буркнул мужик Чесноковой.

Я опять воспряла духом, наверное, осмотрят и отпустят. А кляп во рту и мое обездвиживание – особенности процедуры осмотра. Поглядят, поймут что ошиблись, извинятся и отпустят восвояси.

В это время женщина развела мне ноги широко в стороны, вставив между коленей пластмассовую распорку. Колени закрепили в удерживающих скобах. Мужик рывком скинул простыню и отвел в стороны края разрезанной майки, уставился на мою обнаженную грудь. Я выпучила от возмущения глаза, но из-за кляпа не могла сказать, ни слова.

Мужчина довольно умело ощупал груди мягкими и нежными руками, аккуратно помял мне соски. Пока все очень походило на медицинский осмотр, и я стала успокаиваться.

– Все в ажуре у нее, – сказал он Чесноковой и стал что-то доставать из лотка с, видимо, инструментами. От увиденного набора извлекаемых медицинских аксессуаров я попыталась заорать, невзирая на вставленный клят.

Два хирургических зажима с резиновыми чуть загнутыми концами, похожими на большие ножницы, врач-мужчина закрепил на одном соске и начал поворачивать один по часовой стрелки другой против.

Меня охватил настоящий ужас. Адская боль проколола все тело. Попытки вырваться из оков не увенчались успехом, вместо визга получалось только глухо кричать. Я смотрела на своего мучителя полными слез глазами.

Он уставился на меня и ехидно улыбался.

– Что, милашка, больно? Так это еще не больно, поверь, будет больнее.

Чеснокова в голос расхохоталась.

– Внизу все в порядке. Готово к осмотру, – отсмеявшись, заявила она.

– С кляпом что?

– Да ничего! Желаешь наслаждаться ее криками?