Пленницы судьбы

В 1802 году к этой девице Скавронской посватался бравый вояка, генерал граф Павел Пален, сын знаменитого Палена убийцы императора Павла I. Встретив решительный отказ родителей выдать за него дочь, генерал, как горец, выкрал возлюбленную из дома ее родителей, обвенчался с ней и, как говорится, убыл по месту действительной службы вместе с молодой женой. В одном из походов, в 1803 году, Екатерина и родила нашу героиню. А через год супруги расстались, и Юлия воспитывалась в доме бабушки. Второй муж бабушки, граф Литта, итальянец по происхождению, так привязался к милой девочке, что подарил ей огромное состояние, которое она, счастливая наследница, благополучно и проматывала долгие годы. В 1825 году фрейлина Юлия Пален считалась первейшей невестой — красоты она была необыкновенной. Современники писали: «Красива, умна, прелестна, обворожительно любезна». Можем даже добавить неведомое тогда определение «сексуальна», хотя вряд ли даже оно сможет полностью отразить ее редкие женские достоинства. Современники отмечали (и это мы можем подтвердить, разглядывая ее портреты кисти Карла Брюллова), что у нее, как и у Смирновой-Россет, был «итальянский тип» красоты — жгучая брюнетка с глазами, «облитыми влагой сладострастья». Это особенно поражало на фоне распространенного в высшем обществе славянского типа женской красоты:

Ей нет соперниц, нет подруг
Красавиц наших бледный круг
В ее сиянье исчезает...

Вскоре для прекрасной Юлии отыскался жених — флигель-адъютант, преображенец, граф Николай Александрович Самойлов, тоже красавец писаный. Это была самая элегантная пара в Петербурге. Их брак благословил сам государь Александр I, а императрица Мария Федоровна устроила им блестящий свадебный бал в своем знаменитом Розовом павильоне в Павловске. Но счастье молодоженов оказалось кратким, Самойлов оказался замешен в деле декабристов, но его причастность к заговору доказана не была, и он вышел на свободу. Большей неприятностью для него стала измена Юлии: она сошлась то ли с сыном французского посланника де Баранта, то ли с другом и собутыльником своего мужа по фамилии Мишковский, который имел заемных писем Самойловой на фантастическую сумму — 800 тысяч рублей. С грандиозным скандалом супруги Самойловы разъехались в разные стороны... Юлия оказалась свободна и с головой погрузилась в светскую жизнь Петербурга, став подлинной царицей балов...

Имение Графская Славянка под Петербургом Юлия унаследовала от Скавронских, и архитектор А. П. Брюллов возвел для нее чертог с великолепным интерьером и садом. Петербургский свет частенько собирался здесь на балы и музыкальные вечера. Гостей встречала графиня Самойлова — прелестная, щедрая и изысканная хозяйка. В те времена празднества в частных домах не уступали в пышности придворным балам и маскарадам, но превосходили их свободой, отсутствием придворных условностей, сковывавших гостей. Особенно славились маскарады в Графской Славянке: дамы в масках интриговали кавалеров, и разгадать, какая из этих масок — сама хозяйка, было непросто. Чтобы их не узнали, дамы прибегали к разным ухищрениям: меняли походку, подкладывали в платья вату, говорили, держа во рту орех... У Самойловой начался бурный роман с графом Сен-При, гусаром, известным повесой, гулякой и остроумнейшим карикатуристом. Альбом карикатур Сен-При считался настоящей ценностью — в нем не было пощады никому, разве только государю. Не раз эти карикатуры становились поводом для вызова художника на дуэль. Он без ума влюбился в Самойлову, но тут его шалости окончательно вывели начальство из себя — Сен-При исключили из гвардии и выслали за границу. Приехав в Рим, он якобы узнал об изменах своей возлюбленной и покончил с собой. Впрочем, Пушкин считал, что причина самоубийства в другом: он договорился с одним англичанином, который обещал заплатить все долги Сен-При, если тот застрелится на его глазах. Так француз и сделал. Истинно романтическая, «аглинская» смерть...

Веселые вечера в Графской Славянке, которые казались в чинном Петербурге родом вакханалий и сатурналий, вызывали раздражение властей. Вообще к этому времени у Самойловой, которая вела жизнь «по велению сердца», уже сложилась не очень лестная репутация. Вечера в Графской Славянке породили легенду: будто бы император Николай I, недовольный тем, что Графская Славянка Самойловой «оттягивала» гостей от Царского Села, через посланца предложил Юлии продать имение в казну. В сущности, такое предложение означало высочайший приказ, не подлежащий обсуждению. Однако Юлия Павловна дерзко отвечала посланнику: «Скажите государю, что ездили не в Славянку, а к графине Самойловой, и где бы она ни была, станут ездить к ней».