Плесень (СИ)

— Мы начинаем новую эру людей и надеемся, что она будет удачнее прежней.

Он явно намеревался говорить дольше, произнести речь, но Люц и Зимей уже склонились над корытом и начали присоединять присоски к распростёртым телам. Призрак болтался над ними и время от времени сердито указывал что-то. Вампиры вполголоса переругивались. Испортили торжественность момента обыденной рабочей суетой. Дэм был им за это благодарен. Тело слегка ныло, словно не желало прощаться с вампирской сутью. Дэм терпел. Вот Люц склонился над ним и накрыл лицо маской. Один глубокий вдох, и сознание поплыло. Дэм ещё успел искренне удивиться, что и для вампиров придумали наркоз.

Очнулся он от странного неудобства. Тело покоилось на мягком, но комфорта не ощущало. Более того, его сотрясала мелкая неприятная дрожь, словно оно находилось под воздействием электрического тока. Дэм испытал однажды нечто подобное, когда был ещё смертным. Человеком? Он открыл глаза. Вокруг плотно скопился мрак, но не тьма подземелья. Наверху бледно сияли маленькие невзрачные звёзды. Дэм разглядывал их, болезненно щурясь. Что такое произошло с небом? Почему оно выглядит незнакомо далёким, словно его подняла выше прежнего недобрая сила? А ночь так непроглядна, что в двух шагах ничего не видно. Что случилось с привычным миром? Попробовал встать, и застонал от резкой боли в костях и мышцах.

— Осторожнее! — прошелестело рядом.

Дэм тихонько скосил глаза и увидел прекрасное существо. Длинные белые волосы сияли во тьме, глаза отражали звёздный свет. Это же вампир — понял Дэм. Он давно забыл, какими видят их люди.

— Похоже, у нас получилось, — виновато сказало существо. — Ты — человек.

— Человек, — повторил Дэм.

Язык словно распух и трудно ворочался во рту.

— Я Люц. Ты меня помнишь?

— Да.

Действительно, это же просто Люц. Белокурый вампир. А там кто? Чуть поодаль сидело ещё одно прекрасное существо, но его Дэм видел хуже. Оно склонилось над кем-то кто тоже лежал на мягкой подстилке из мха.

— Это Акиве. Он пришёл, чтобы проводить в мир людей свою Эву.

— Эва, — выговорил Дэм.

Память просыпалась, но нечётко. Прошлое он видел размыто, как в тумане.

— А почему меня трясёт? — спросил он.

— Ты замёрз, — ответил Люц. — Извини, об этом мы не подумали. Отвыкли как-то от присущих людям слабостей, помнили только о силе, но не расстраивайся, скоро взойдёт солнце, и вы согреетесь.

— Солнце! — воскликнул Дэм.

Страшное слово всколыхнуло столетия копившийся ужас. Рефлекс резво вскочить и бежать в укрытие был так силён, что опять противно заныли все кости. Дэм сумел сдержаться.

— Не бойся, — сказал Люц. — Теперь оно тебя не обидит. Расскажешь потом, как это — быть под солнцем.

— Я выживу?

— Да. Ты — человек.

Об этом Дэм успел забыть. Неважно у него стало с головой, куда-то из неё всё терялось. Он медленно поднял руку и коснулся плеча, потом потёр ладонью кожу. Под ней зародилось приятной тепло. Заново познавая чудеса жизни, Дэм начал растирать себя энергичнее. Тело вело себя так странно, ещё причудливее головы.

— Идёт рассвет, — сказал Люц. — Простите, ребята, но мы должны исчезнуть. Следующей ночью мы вернёмся вас проведать и построим какое-нибудь жилище. Извините ещё раз, об этом мы тоже забыли.

Он поднялся с невесомой лёгкостью и позвал:

— Акиве, идём. До укрытия далеко.

Другой вампир нехотя поднялся. Его склонённая голова выражала скорбь. Как они оба исчезли, Дэм не заметил. Он опять провалился в лёгкий сон. Очнулся, казалось, через мгновение, но в мире кое-что изменилось.

Свет.

Край неба едва заметно набух красным, а предметы вокруг различались отчётливее. Вот деревья стоят, замерли, встречая утро. Листья не дрожат, тишина. Впрочем, нет. Где-то свистнула птица, а вот и вода журчит еле слышно. Слух, оказывается, только пробуждался и постепенно сообщал о чудесах нового мира.

Вдохнув очередной раз незнакомый рассветный воздух, Дэм ощутил и запахи. Сладкий и сытный — это мха, горький — листвы. От воды тянуло слабым ароматом тины. Дэм решил разобраться с деталями потом.

Красное над горизонтом ширилось, наливалось цветом, и дрожь ночной прохлады сменилась трепетом ужаса. Заря шла в мир, неся губительный свет, и века вампирского страха прорвались криком. Дэм задохнулся и услышал рядом болезненный стон. Только теперь он вспомнил, что не один здесь. С ним Эва.

Он попытался взять себя в руки. Он человек теперь, а не вампир, солнце не причинит ему вреда, грозный свет прольётся нежным теплом, так должно быть, так будет. Это раньше грохот зари оглушал ещё на горизонте, а сейчас она тиха и прекрасна, и мир ждёт её с восторгом.

Он убеждал себя и не мог убедить, хотел встать, не повиновались ноги, попытался уползти, но и руки не держали потяжелевшее неуклюжее тело. Рядом мучилась Эва, но Дэм даже не смотрел на неё, поглощённый собственным смятением.