Плещут холодные волны

...Как-то четырехлетний внук Тема сидел с бабулей Валей на диване и играл. Игра мальчика была немудреной — он нажимал пальчиком на бабулин нос, а та издавала протяжный гудок. Фенька лежала рядом и внимательно наблюдала за происходящим рядом с ней. В какой-то момент она заметила, что Тема, разбаловавшись, нажал на бабулин нос сильнее, чем раньше. Быстро вскочив, Фенька лапой ударила малыша по лбу. Тот, обиженный, с ревом бросился к маме Марине. Урок оказался вразумительным. В последующем расшалившийся малыш непременно косил глазом на Феньку, как бы спрашивая ее: "Не превысил ли я предела дозволенного?"

В другой раз при поддержке своей мамы Тема стал ходить на руках. Обнаружив это, Фенька издала шипящий предупредительно-устрашающий звук. Видя, что никакой реакции со стороны Марины не последовало, она приблизилась к ним и зашипела еще сильнее, настойчивее, категоричнее. Пришлось поставить малыша с рук на ноги. Удовлетворенная Фенька заняла свое место на лежанке. Она за строгий порядок в доме.

А однажды в день рождения Марины Фенька преподнесла ей праздничный сувенир. Было это на даче в один из последних дней мая. Проснувшись рано утром, Марина от неожиданности вздрогнула — на подушке лежала маленькая мышка, а Фенька стояла рядом, внимательно смотрела в Маринины глаза, видимо, ожидая проявления искренних чувств благодарности.

ВЗГЛЯД

Зимой ночи длинные и нередко бывают бессонными, особенно в полнолуние. И тогда проходят перед мысленным взором воспоминания далекой юности. Чаше всего видится небольшой волжский городок, приютившийся на изгибе Самарской Луки, амфитеатром обрамляющий ее правый гористый берег. Особенно живописным он выглядит весной, когда цветут сады, а с высоты гор в голубой дымке красуется Заволжье. После ледохода, когда волжские воды заполняют луга, могучие осокори наполовину уходят под воду, создавая зеленеющую крышу над зеркальной гладью реки. Именно в это время мы с ребятами любили на лодках переправляться на левобережье и там маневрировать между раскидистых ветвей, представляя себя мореплавателями, проникшими в неведомые дебри затерянных экзотических миров... Вдали слышались переклички пароходных гудков и маневровых поездов. Как приятно было подставлять теплым лучам солнца свои тела!

Приближались экзамены, и мы с собой прихватывали учебники, чтобы время от времени, найдя уютный островок, заняться повторением пройденного материала.

Однажды, углубившись в лесную чащу, мы с другом Витей услышали легкий собачий лай, скорее напоминавший скулящий плач. Подойдя к островку, заметили щенка коричневой масти с перебитой ногой. Глядя на нас, он жалобно скулил, а глаза щенка были полны слез. Трудно было предположить, что забросило его сюда. Да и взглянув на это бедное, несчастное существо, у нас была только одна мысль: поскорее оказать ему первую помощь. Разорвав полотенце, к счастью, оказавшееся в моем портфеле, мы перевязали раненую лапу щенка и забрали пострадавшего в лодку. Он покорно улегся на дно лодки, мордочку положил на здоровую лапу и долгим взглядом смотрел на нас. Сколько же благодарности видели мы в этих глазах!

Щенок прижился у нас. Рана его быстро поджила. Топ (так назвали мы нашего меньшого друга) стал постоянным нашим спутником в поездках и походах, которые мы совершали в свободные от учебы дни. Он был и сторожем, и защитником, и даже помощником там, где без него нельзя было обойтись. С ним мне пришлось расстаться только тогда, когда над страной прозвучал набатный призыв:

"Вставай, страна огромная,
Вставай на смертный бой..."

Часто потом перед моим взором вставали глаза доброго Топа. В них было столько грусти и искреннего несчастья, будто он по-человечески понимал, что провожает меня на войну. Такой же взгляд я увидел вновь в одной из телевизионных передач. В ней рассказывалось о скромной дворняге, которую приютили на милицейском посту возле одного из московских подземных переходов. Это был среднего роста серый кобель. Почувствовав к себе доброе отношение, Мальчик (такой кличкой нарекли его хозяева) помогал милиционерам, как мог: определял не в меру пьяных или агрессивных прохожих, охранял помещение от посторонних лиц. Шло время. И в один из дней Мальчик привел к своему новому жилью рыжую беременную суку. Если бы он мог попросить хозяев приютить свою подругу, он бы попросил их об этом, но говорить он не мог, просто подошел, сел на задние лапы и с такой мольбой стал смотреть в глаза людей, что те не выдержали, разрешили суке остаться у них: и взяли ее под свое покровительство. Образовалась семейная пара. Мальчик и Рыжая так ласково и внимательно относились друг к другу, что даже люди завидовали собакам, восхищались их верностью, чистотой и искренностью чувств.