Плешивый мальчик. Проза P.S. (сборник)

Ранний Попов был похож на перчатку, вывернутую наизнанку. Все, что было внутренним, на поверхности выглядело внешним. Все, что казалось внешним, на самом деле было внутренним. Теперь изнанка – с изнанки. Лицевая сторона – с лица.

Что, наверное, замечательно.

И во всяком случае абсолютно естественно.

2003 г.

Из ранее написанного о творчестве Евгения Попова

«Мне бы хотелось, чтобы читатель запомнил, затвердил у себя в памяти имя писателя, создавшего этот ключ силою своего воображения: Евгений Попов! Я уверен, что он еще даст о себе знать и более мощно, и более полно».

Владимир Максимов, 1980 г.

«Евгений Попов принадлежит к новому поколению русской прозы. 33-летний колоритный сибиряк пишет о подлинной жизни современного русского народа со всеми ее отчетливыми мерзостями и таинственными воспарениями. Он искусный мастер, и за его плечами чувствуется не только знание народной жизни, но и близость к мировой культуре суперреализма, к европейской классике и русскому авангарду. Уверен, что впереди у этого крепкого парня, такого русского и такого античного по своей природе, большой литературный путь».

Василий Аксенов, 1981 г.

«Если бы меня не съединяли с Евгением Поповым многие уже годы совершенной и счастливой дружбы… затем – годы неразлучного утешительного добрососедства, позволяющего вместе смеяться и превозмогать печаль… более того: если бы я никогда не видела и его пригожей, давно знаменитой бороды… если бы я ничего не знала о нем и только прочла хотя бы одно из его сочинений… – вот что было бы. Я бы возликовала и сказала так: Евгений Попов – замечательный, ни с кем не схожий, очень русский писатель, имеющий не местное и узко отечественное, но обширное, отрадное всеобщее человеческое значение…»

Белла Ахмадулина, 2001 г.