Плесните любви, пожалуйста!

Стоило только Джероми перешагнуть порог флоридского особняка Люки, как прислуга тотчас отреагировала на это, начав двигаться с удвоенным проворством и показной старательностью. Уборщики, горничные, садовники и прочие отлично знали – Джероми Мильтон-Голд любит порядок и не выносит лентяев. Главная беда, однако, состояла в том, что у Джероми было свое собственное представление о том, что такое порядок, а поскольку правила он устанавливал сам, соблюдать их было невероятно трудно. Его мелочность не знала границ. К примеру, Джероми требовал, чтобы посуда на кухне не только была вымыта и вычищена до блеска, но и чтобы бокалы, тарелки и приборы были разложены именно в том порядке, какой он считал единственно возможным, и горе тому, кто положит ножи в один ящик с вилками или повесит шумовку слева, а не справа от плиты. Почему именно справа, для всех оставалось загадкой, поскольку Джероми никогда не готовил, а на кухню заходил только для того, чтобы уличить посудомойку в том, что она оставила на тарелках мыльные разводы.

Казалось, от его взгляда не может укрыться и случайная пылинка, осевшая на его любимый бокал.

Люка был совершенно другим. Ему было наплевать, где висят чайные полотенца и в каком порядке разложены подушки на площадке возле бассейна, чисто ли выметены дорожки и какого цвета белье постелила ему горничная. Когда он был в особняке один, жизнь текла неспешно и мирно. Стоило появиться Джероми, как сам воздух вокруг начинал потрескивать и искрить, словно перед грозой.

Люку прислуга обожала.

Джероми – презирала и ненавидела.

Впрочем, на этот раз обошлось без обычного разноса, который Джероми устраивал нерадивой прислуге. Едва приехав в особняк из аэропорта, он потребовал мохито и, устроившись в шезлонге возле бассейна, предъявил Люке приглашение в розовом конверте.

– Мы просто обязаны согласиться! – безапелляционно заявил он, хотя Люка и не думал возражать. Пробежав глазами письмо, он спросил только, кого еще Касьяненко пригласил на борт своей яхты.

– Откуда мне знать? – ответил Джероми, небрежно пожимая плечами. – С уверенностью можно сказать только одно: это будет высший свет. Самый высший! Никаких случайных людей.

Люка недовольно поморщился. С его точки зрения, слова «самый высший свет» были бессмысленными и не особенно грамотными. В последнем он, впрочем, не был уверен – все же Мильтон-Голд был англичанином и владел языком Шекспира и Байрона куда лучше его, мальчишки из трущоб.

– Поедем, если хочешь, – мягко согласился он, плавным движением откидываясь в своем шезлонге. – В ближайшие две-три недели я свободен – у меня, кажется, даже не запланировано ни одной студийной записи. В общем, я не против. Абсолютно не против.

– Какой ты милый! – Джероми даже подскочил от восторга. – Ну, раз ты не против, нам нужно срочно заняться шопингом, – добавил он, и его глаза невольно заблестели при мысли о новом гардеробе. – Ты видел последнюю коллекцию одежды для отдыха от Валентино? Это что-то божественное! Нам обоим обязательно нужно подобрать себе что-нибудь по вкусу. А как насчет смокингов? Белых смокингов для тебя и для меня? Мы будем выглядеть совершенно потрясающе, когда вместе выйдем на верхнюю палубу полюбоваться закатом!..

– Не вижу, почему бы нет? – сказал Люка, пожимая печами. – Смокинги так смокинги.

– Точно, так и сделаем! – Джероми кивнул, продолжая представлять себя и своего партнера на фоне знойных южных ночей.

– Пожалуй, позвоню-ка я Бьянке, спрошу, кто еще будет, – сказал Люка. – Быть может, на яхте найдется местечко и для Шаки с Люкой-младшим.

Услышав эти слова, Джероми так резко выпрямился, что едва не опрокинул свой мохито. Неужели он не ослышался и его любовник действительно собирается тащить с собой бывшую жену, эту долбаную «двустволку», эту разжиревшую гетерастку? Он что, с ума сошел? Или он действительно надеется уговорить Касьяненко пригласить на яхту Шоколадные Сиськи и ребенка?

Не-ет, только не это! Люку нужно было остановить во что бы то ни стало.

– Вряд ли… вряд ли это возможно, – запинаясь, пробормотал Джероми. – К тому же мне… в общем, я буду чувствовать себя довольно двусмысленно.

– Двусмысленно? – удивился Люка. Он знал, что Джероми не выносит Шаку, но старался думать об этом поменьше, не зная, как примирить любовника с существованием бывшей жены. – Но почему?!

– Да потому что ты был на ней женат! – выпалил Джероми. – И мне будет очень неловко, если придется постоянно с ней сталкиваться. Ведь на яхте, какой бы большой она ни была, нам всем придется постоянно контактировать друг с другом, и гораздо лучше, если эти контакты будут приятными или хотя бы нейтральными… – Поняв, что проговорился, Джероми быстро добавил: – Кроме того, приводить гостей, на которых хозяин не рассчитывал, – дурной тон. Несомненно, мистер Касьяненко сам выбирал тех, кого он хотел бы видеть на борту, и я не знаю, как он отнесется к этой твоей… к Шаке. Она, конечно, очень милая женщина, но вдруг этот русский не любит ее песни?

Люка пожал плечами.