Плеть и веревка (СИ)

Малфой встрепенулся. Он заверил себя, что голос Грейнджер ему просто почудился. Парень поднял голову и посмотрел вперед: перед ним расстилалось дивное Черное Озеро. Ему нравилось это место, полное тайн и загадок, которые даже сам Дамблдор не сумел бы разгадать. Здесь, неподалеку от кромки Запретного леса, если чуть спуститься к обрыву у смольного берега, было что-то вроде маленькой пещеры. Лишь немногие могли найти это место, и у немногих хватало духу вернуться сюда. По правде, Драко не заметил, как он сюда забрел, но уходить точно не собирался – слишком любимым и спокойным был этот уголок.

- Драко, - снова раздался голос, и это ему точно не почудилось.

Малфой поднялся на ноги и высунулся из пещеры. По утесу ходила Гермиона, бестолково разглядывая дальний берег. Повторяя его имя снова и снова, тут же шепотом она посылал проклятья Мерлину, и Малфой не смог не улыбнуться.

- Эй, Грейнджер! – позвал он.

Гермиона обернулась и облегченно вздохнула.

- Какого черта ты тут делаешь, Драко? – спускаясь к пещере, запричитала она.

- Ну, я могу спросить тебя о том же, - хмыкнул он.

- Ты звал меня в мыслях. Я подумала, что что-то стряслось.

Малфой поспешил отвернуться, чтобы Гермиона не смогла увидеть его лицо. Почему он не контролировал свои мысли? Почему не смог держать себя в руках, почему допустил такую оплошность? Может, потому что Грейнджер и была его анестезией? Таким особым видом обезболивающего?

- Так что случилось? – спросила Гермиона, садясь рядом с ним.

Драко сглотнул. Не вываливать же ей сейчас все свои проблемы?! Хотя, учитывая, что она спасала его… Нет, никогда. Она никто. Они друг другу никто, и друзьями они никогда не станут. А уж влюбленными тем более.

Странно.

Почему он допустил такую мысль?

- Почему ты так спокойна? – уныло произнес Малфой.

- Ну… Ты не домогался меня уже две недели. Не подкалывал. Не запирал на все выходные. Не издевался. Не насиловал. И я могу привести ещё с десяток синонимов, - усмехнулась Гермиона.

- Это действительно хорошая новость, - глядя в пустоту, блекло сказал Драко.

- Блейз только смотрит на меня, но ничего не делает. Даже письменных угроз не было, и это тоже меня радует. Правда, мне кажется, что вы что-то приняли, раз решили отстать от меня. На мгновение я подумала, что ты снял Обет, но у нас на ладонях до сих пор эти следы, и я все ещё слышу твои мысленные обращения, так что, увы, мы всё ещё связаны.

- Спасибо, что напомнила. А что же Поттер?

- При чем здесь Гарри?

- Ну, как он отреагировал на то, что тебя не было в тот понедельник на занятиях? И Уизли? Неужели они ничего не сказали?

- Странно, что ты не спросил в тот же день, - с сарказмом произнесла Гермиона. – Но всё прошло нормально, я сказала, что плохо себя чувствовала.

- И они поверили?

- Они мои друзья. Они всему поверят.

- Забавно, - улыбнулся Драко. – Ты говоришь, как я.

Грейнджер закашлялась.

- Вот уж чего никогда не будет!

Малфой в удивлении поднял брови и повернулся к Гермионе. Она сидела прямо, поджав под себя ноги, сцепила руки в замок, обхватив колени и крепко держа волшебную палочку. Однако лицо было напряженным. Ветер, стремящийся в пещеру, развевал её темные кудри, что было весьма эффектно. Драко обратил внимание на одежду – коричневые плотные брюки и свитер в клеточку – и ему показалось это довольно милым.

- Я не хочу становиться другим, - вдруг сказал Малфой.

Гермиона удивленно посмотрела на него.

- Что ты имеешь в виду?

- Ты прекрасно знаешь что.

- Даже если и знаю, то хочу услышать это от тебя лично, - серьезно сказала она.

- Ну, хорошо, Грейнджер, слушай, - он дернул Гермиону за руку на себя, - хотя мы оба прекрасно всё понимаем. Я меняюсь из-за тебя. Я перестал материться. Перестал срываться на окружающих почём зря. Я не пристаю к тебе не потому, что мне надоело, а потому что я не… не хочу причинять тебе боль. Я не общаюсь с Блейзом, я предал его. И всё из-за тебя, ради тебя. Я извинился перед одним человеком, которого год назад очень сильно обидел. Я решился на это только в свете последних событий. И мне не всё равно, что с тобой происходит. Черт, я даже неосознанно зову тебя, словно это поможет. Знаешь, что хуже всего? Я злюсь на себя постоянно, потому что всем моим знакомым нравился прежний Я. А как объяснить им эти перемены, я не знаю. И уж тем более я не знаю, как мне оправдаться перед родителями. Потому что они воспитывали во мне высокомерного эгоистичного аристократа, но никак не меланхоличного слюнтяя, которому не наплевать на магглорожденную!

- Ого, ты назвал меня магглорожденной, а не грязнокровкой, - ухмыльнулась Гермиона.

- О, Мерлин, - Драко закатил глаза, - я тебе только что душу открыл, а тебя только прозвище волнует?

- Заткнись, - прервала его Гермиона. – Я прекрасно слышала всё, что ты мне сказал. А теперь послушай ты меня…

Она полностью развернулась к нему, и внутри Драко вспыхнул пожар от того, что Грейнджер сейчас так близко. Эти карие глаза, нахмуренные брови, поджатые губы – всё, к чему он успел привыкнуть, к своему стыду. И она была прекрасна в этот миг.