Плеть и веревка (СИ)

Гермиона пододвинулась чуть ближе, и Драко тут же одёрнул руку.

- Мне хочется верить, что ты лучше, чем кажешься, - прошептала она, прикусывая губу.

Малфой потёр переносицу, пытаясь прогнать её образ подальше из подсознания.

- Ты не понимаешь, - прошипел он. – Я не тот человек, Грейнджер. Я явно не тот человек, который тебе нужен.

- Откуда тебе знать, кто мне нужен?

Драко резко поднялся с земли, сунул одну руку в карман, а другой почёсывал подбородок, размашистыми шагами вымеряя территорию.

- Гермиона, я… - он тяжело вздохнул. – Я не буду сидеть с тобой на школьном дворе и обсуждать уроки. Я не буду просить, чтобы ты болела за меня на квиддиче. Я не буду изображать переживания у твоей постели, когда ты заболеешь.

- А что же тогда?

- Грейнджер! – возмутился Драко. – Да что ж ты никак не уймёшься? Тебе этого мало?!

Она высокомерно вздернула подбородок.

- Допустим, мало.

- Я плохой человек, ты не поняла ещё?! – рассвирепел Малфой. – Я привык к боли, унижению. Я всю жизнь возвышал себя над другими и уже так привык. Я не могу доверять людям и не хочу, чтобы они мне доверяли. Мне в этом… «коконе»… проще.

Он высунул руку из кармана и сел рядом с Грейнджер, в который раз обречённо вздыхая. Повернулся к ней полубоком, и Гермиона обхватила его лицо руками. Приоткрыв алые губы, она приблизилась. Прикрыла глаза и потянулась к Драко, но когда их губы уже почти соприкоснулись, он убрал её руки и умоляюще посмотрел ей в глаза.

- Гермиона, не надо… Ты не обязана.

- Но я хочу.

Её бархатный голос завибрировал у Малфоя в ушах. Слова Грейнджер послужили рычагом, который запустил необратимый процесс. Но Драко всеми силами старался себя сдерживать. Он цеплялся за мысль, что должен измениться, стать лучшим человеком, а Гермиона безвозвратно тянула его вниз, в эту пучину страсти и желаний. Пошлых, развязных и искренних.

Грейнджер обхватила Драко за шею и снова притянула его к себе.

- Прости меня, - прошептала она.

Драко мягко улыбнулся, почти забывшись в эйфории от этой близости.

- За что тебе извиняться? – шепотом спросил он.

Гермиона ничего не ответила, но Малфой уловил тень жалости в её взгляде перед тем, как их губы соприкоснулись. Грейнджер впилась в его губы так яростно и требовательно, что Драко не мог не ответить. Он целовал её со всей ненавистью и жестокостью, которые долго копились внутри. Сегодняшний поцелуй отличался от всех предыдущих, за всё время: он был полон отчаяния, прощения и добровольного принуждения. В этот раз Грейнджер никто не заставлял, и это заводило Драко ещё больше. Он запустил руку ей под рубашку, поглаживая гладкую кожу, и продолжал осыпать поцелуями, спускаясь к ключице и цепляясь зубами за выступающие жилки. Гермиона дёрнула его за волосы, выгнула спину и тихо застонала. Перебирая пальчиками маленькие пуговички на его рубашке, Грейнджер припала губами к его шее. Малфой понял, что вот-вот потеряет контроль, а они на чертовом берегу озера.

Он оторвался от её плеча и, глубоко дыша – почти задыхаясь – спросил:

- Ты понимаешь, что делаешь? Я ведь плохой человек, я причинил тебе столько боли…

- Я знаю только, что ты доверился мне сегодня. А плохие люди никому не доверяют. Я… Я знаю тебя лучше, чем кажется. Ты другой.

Малфой отодвинулся и крепко зажмурил глаза. Каждое её слово казалось таким искренним, и это дарило Драко надежду, что у него есть шанс на искупление. Такая чистая, такая светлая, такая удивительная Грейнджер поверила в него! Как он мог так поступить с ней? И теперь довёл до того, что она привыкла к жестоким и пошлым ласкам, к грубости.

Она как будто прочитала его мысли. Придвинулась и приткнулась губами к плечу.

- Я же сейчас с тобой, Драко. Я никуда не ушла, я осталась. Осталась с тобой, значит, мне это важно.

Мерлин, она говорит вздор! Она осталась, но она должна была уйти. Она должна была уйти. И Малфой решил вдруг, что может спасти её – и усмирить своё животное желание – только одним способом.

- Ты столько лет дружила с Гарри и Роном, - тихо сказал он. – Они твои лучшие друзья. Сколько раз я видел, как ты возилась с Уизли, помогала ему. Даже то, как ты испугалась за него на игре. Тут и ослу понятно, что он тебе дорог.

Гермиона выпрямила спину, села прямо и сконфуженно отвела взгляд.

- К чему ты клонишь? – с ноткой неприязни спросила она.

- Ты любишь Рона? – выпалил Драко.

Идеальный план. Сейчас она скажет «да», осознает всё и уйдет. И всё будет, как надо.

- Нет, - вдруг твёрдо ответила Гермиона.

Малфой уверил себя, что ему послышалось. Он дёрнул Грейнджер за руку и удивленно заглянул ей прямо в глаза.

- Что ты сказала?

Она пожала плечами, будто бы ей было всё равно, но Драко заметил, как задрожала нижняя губа.

- Он мне очень дорог… как друг. У нас что-то было на пятом курсе, но это давно прошло, мы всё забыли. Я не хотела бы прикасаться к нему так или целовать. Не его.

- А… меня?

- А тебя – да.

________________________________________________________________