Плетеная сказка

В итоге, вяснилось, что «вступать» на тропу нам вообще придётся с той стороны хребта. И Полоз пришипел парочку… вот даже не знаю, как назвать. Одержимых духами слитков золота, в виде змей. Они приползли, куснули себя за хвосты и заметаллели, застыли браслетами, фонящими небывальщиной.

— Пропуск тебе, Бессмертный. И тебе, Вредная, — прошипел Полоз.

На мордочку Зелёнки было смотреть одно удовольствие — и возмущение, и польщение, и интерес. И обещание мне всякого интересного наидине, хех.

— Как на нас делал, — оценил я идеально подходящие браслеты.

— Не «как», а на вас и делал, — занудно уточнил Змеюк. — Вот вход, — ткнул он хвостом в чуть более тёмный камень, скол породы на вид. — Выход над городищем людишек, в скале. Прощай, Бессмертный, прощай Вредная, дела у меня, — деловито ушуршал Полоз в лес.

— Ка-а-ащей, — хищно уставилась на меня зелёная вредина.

— Что «Кащей»? — ехидно полюбопытствовал я. — Сама Имя приняла. Елена Зелёная, Вредная, супруга Кащея Бессмертного, Мудрого.

— Нет ну вообще… Но всё равно! — возмущалась Зелёнка. — И дома…

— Дома я только «за», — веско покивал я.

— И… ну ладно. А вообще и вправду — стильно, — наконец захихикала Ленка.

А после взались мы за руки, и с радостным гоготом, с разбегу, лбами… ничерта не сделали. Ну не идиоты же мы, с разбегу лбами о камень стучаться? Ну я — могу, мне пофиг. Хуже не будет, хех. Но по лбу ленкиному можно только легонько щёлкать, и то только мне, а не каменюкам всяким.

Так что прото подошли, потыкали в камень руками — как сквозь туман в него руки прошли. И мы вошли в камень, точнее… Сложное ощущение. Это было что-то, близкое к сети небывальщины, но гораздо более материальное. И недостаточно материальное для камня. В общем — что-то типо пещеры. Но сопротивление вполне вдыхаемого без проблем воздуха при ходьбе — как у густого киселя. Притом хрен в нём поплаваешь. Ну, в общем, небывальщина.

— Не вижу ничего, — пожаловалась Зелёнка, цепляясь за мою ладонь.

— Аналогично, — признал я, засияв глазами.

— Красиво, — заворожено выдала Ленка, через минуту разглядывания.

— Да, — не нашёл я иных слов.

Пещеры была… золотой. Причём ладно бы просто из золота — ну жёлтый металл и жёлтый металл. Но она была каменной, гранитной, мраморной, да всякой. И золото сплеталось самородками в виде змей, сияло звездами в породе, иной раз просто составляло честь золотистой гранитной глыбы. Очень красиво выходило.

Так что, несмотря на тяжесть «продирания» через кисель, свет в конце туннеля через десять минут мы встретили с некоторым сожалением.

Перереглянулись, улыбнулись и дружно кивнули друг другу.

— Будем сюда приходить, — озвучил я. — Но нечасто. А то сказка пропадёт.

— Нечасто, — согласно махнула ушами Зелёнка. — И задержимся на обратном пути.

— Эммм… ну можно, наверное.

— Нужно, — отрезала Ленка.

А я, в общем, не возражал. Хотя сверхэкзотично, конечно, но почему бы и «да»?

А после принятия этого семейного решения, умастил я свои тросы на край скалы перед «выходом», посадил Ленку на колени, да и высунули мы свои любопытные физиономии.

16. Смарградовый дуче

Высунули мы с Зелёнкой физиономии и тут же всунули обратно. Небывальщиной под «внешним куполом» фонило знатно, правда, к счастью, не тревожными, а наблюдательными заклятьями. И духи какие-то шарайопились в немалых количествах.

— Заметили? — волновалась Ленка.

— Не успели, мы скрылись вовремя. И колебаний небывальщины почти не было, — озвучил я. — Правда, разглядеть немного успел.

— Это-то как раз не проблема, — надулась Зелёнка. — Схема, правда только внешняя есть. И образы… ну фотографии, считай.

— Показывай, — заинтересовался я, посмотрел на ехидную мордочку заёрзавшей у меня на коленях вредины и уточнил. — Схемы и фото.

— Показываю.

Стали мы разглядывать фото. И стопроцентно не гнумская застройка. Пара пятиэтажных зданий-бараков. Вышки, причём не только вовне, но и внутрь направленные. Многоэтажная гидропонная теплица: довольно типичный для Стального образец здания. И башня, метров ста квадратов у основания. Этакая «башня чародея», но тяжеловесная. Ну и люди, стопроцентно. Одетые в однотонную одежду, по сути — форму.

— Зона, — еле удержался я от плевка.

А то чёрт знает, как небывальско-заплетёная топология нутра скалы себя поведёт. Харкнёт обратно, а нам с этим жить.

— Ну, не совсем, — указала на копошащихся карапузов Ленка. — И вон, — потыкала она в несколько явно пинающих балду деятелей.

— Лен, это именно Зона. И то, что камер нет — фигня. Единая форма, вышки, направленные вовнутрь. Когда население контролирует армия — это Зона Заключения. Армия должна защищать от внешних угроз, когда она воюет внутри страны — это либо оккупация, либо тюрьма.

— Ну хорошо, пусть тюрьма. Думаешь, местные хозяева удерживают людей силой?

— Скорее всего — нет. Защищаются от людей — это да, но не удерживают. Сами удерживаются, в массе. А единичные свободолюбцы — к стенке, остальные не помогают. Ладно, это херня, — махнул я рукой. — Живут как живут. Вопрос в другом — что мы имеем по этой тюряге?