Плевать мне на игру! Мастер

На мгновенье громкие хлопки перебивали звук срывающейся вниз воды, позволяя слепому охотнику увидеть четкую черно-белую картину.

— Здравствуй достижение Охотник за грехами! — произнес Клиф и пустил к вершине башни шесть ядовитых стрел, а следом за ними алого и синего феникса.

Чтобы избежать опасного залпа, Унынье уперся ладонью в каменный пол и призвал темный вихрь, который подбросил его на десяток метров вверх. Шесть стрел просвистели под ногами, а вот огненные птицы, будучи магическими тварями, самостоятельно изменили угол направления и окутали греха алым и синим пламенем.

— 23 т ОЗ.

— 42 т ОЗ.

Понимая, что повторного залпа ему не пережить, Унынье ввёл запрет на стрельбу из лука. Как только запрет вступил в силу, Нибор обрушил на голову греха огромную ледяную глыбу, сменил стихию и жахнул молнией. Унынье никак не ожидал, что воин, с таким большим уроном в ближнем бою, окажется ещё и искусным магом. Эффект неожиданности позволил Лютеру и Лие в одно движение накинуть цепи Унынью на шею. Нарезав вокруг него несколько кругов, они сковали его так, что тот не мог шелохнуться. Времени до телепортации оставалось совсем ничего, но и здоровья у Унынья было на три-четыре удара.

— Тащите его к краю! — приказал Бродяга.

— Прекрати это немедленно Нибор, — шипел, скаля острые зубы Унынье. — Иначе, я расскажу всем твой маленький секрет.

Игнорируя слова греха, Бродяга ударил его по ногам, чтобы тот уже не мог сопротивляться.

— Талина превращайся! — приказал Нибор.

— Отдаю тебе должное, — произнес Унынье. — Ты величайший из всех предателей Простора. Сначала предал и убил Кристофера Олдрака, а теперь предаешь Торгоса. Помяни мои слова, однажды ты поплатишься за это!

— Что ты лепечешь выродок?! — не выдержал и ударил греха ногой по лицу Лютер. — Думаешь получиться стравить нас?!

— Ха-ха-ха! Так ты не знаешь?! — залился смехом Унынье. — Не знаешь за кого сражаешься. Постой, а я ведь знаю тебя! — кошачьи глаза уставились на Лютера. — Парень с алебардой, который использует никак не связанные между собой способности. А там внизу, твоя напарница — чародейка, владеющая тайной магией, которая обращается в монстра. Точно, это вы по ночам вмешиваетесь в наши дела.

Услышав эти слова, Лютер застыл. Он не хотел в это верить, но мозг сам ворошил воспоминания. С того дня, как его окрестили бароном, Лютер стал замечать на себе и Талине синяки и ссадины. Волшебным образом те появлялись на их телах с наступлением рассвета. Почему это происходило, никто не мог объяснить. Лютер расспрашивал стражу и прислуга, но те словно опасаясь наказания, наотрез отказывались говорить. А кто-то и вовсе ответил — что происходит в ночи, остаётся в ночи. За этими воспоминаниями потянулись другие. Лютер вспомнил тот день, когда их отравили и пытались убить наёмники. Тогда Нибор сказал, что ими овладела Темная душа. Ну а что если всё не так? Что если Нибор контролировал их тела и делает это до сих пор по ночам? Лютер задумался, что вообще он знает об этом человеке? Он силен, умен и беспощаден. Не гнушается пойти наперекор закону. Появился буквально из ниоткуда. Почему при таких талантах, он стал известен только сейчас? Где он был до этого? Лютер вспомнил, что накануне знакомства с Нибором из крепости Геры сбежали заключенные. Но что важнее, Нибор был единственным и последним, кто видел Кристофера Олдрака живым. Что если он убил его ради места мастера — ради двойного бонуса от гербовой накидки?

— Кажется, до тебя стало доходить, — обрадовался Унынье. — Тебя обманули, тебя предали, тебя использовали. Ты лишь марионетка в его руках, псина на привязи. Он забирает у тебя всё и не даёт ничего взамен.

— Заткнись! — Нибор саданул греха ногой по зубам.

Слова Унынья подобно яду проникли в мысли златовласого юноши и разъели ту часть, где Нибор был наставником и другом. Осталась лишь мысль, что именно он убил его названного отца — Кристофера Олдрака.

Лютер отпустил цепи и с диким криком набросился на Нибора. Унынье тут же воспользовался моментом, прокрутился по каменной плите и избавился от оков.

— Возьми себя в руки! — пытался достучаться до Лютера Нибор. — Твой враг он, а не я.

— Мой враг тот, кто убил Олдрака! — прокричал златовласый юноша и, вооружившись алебардой, пошел в атаку. — Мой враг тот, кто всё это время подвергал мою и жизнь Талины опасности!

Алебарда очертила в воздухе крест, а через секунду ударила Нибора в живот. Оба получили урон, а за спиной златовласого юноши возник мертвец. Своими атаками Лютер мог убить не только Нибора, но и остальных. Однако сейчас его это мало волновало. Ярость и скорбь затмевала голос разума, не позволяла увидеть ничего вокруг.

— Лия лови! — подставляясь под удар алебарды, Нибор бросил Лие зелье обнуления. — Влей это Унынью в рот! Скорее!