Плевать мне на игру! Топ три (СИ)

Авантюристы несколько минут молчали у могил, в которых покоились златовласый юноша, что мечтал стать героем и освободиться от имени деспота отца, и маленькая девочка, что мечтала разбогатеть и купить свой собственный дом, а не жить побираясь на улице. Казалось бы просто персонажи игры, но почему-то их смерть неприятным осадком накрывает душу и навевает тоску. Пока Анрин желал товарищам удачи в загробном мире, Талина продолжала плакать, вжимаясь в накидку Нибора. В качестве памяти о погибших, выжившие взяли с собой сундук Лии и алебарду Лютера. Как только они покинули остров, гигантские щупальца из алой бездны утащили его на дно.

Как бы ни было печально и тяжело, команда Нибора продолжила сражаться с монстрами, преодолевая один остров за другим. Из-за тяжелого сундука, который раньше несла Лия, их ход значительно замедлился. Нибор по-прежнему считал, что конфеты являются ключевой частью излома времени, а потому с каждым разом сундук становился только тяжелее. С помощью трех осколков душ Нибор улучшил заклинание «Обморожение» до второго уровня, благодаря чему теперь он мог контролировать форму создаваемого льда. К усилениям от страшных деревьев добавились:

Увеличение урона от дальних атак на 2 % за каждого поверженного врага.

Самый слабый из противников переходил на сторону авантюристов. Не работало, когда враг был всего один.

Увеличение запаса маны на 40 %

На следующем острове, куда добралась команда Нибора, их ждал монастырь готической архитектуры, но вовсе не это омрачало некогда святое строение. Стены монастыря покрывали нанесенные кровью руны, из его окон и подвалов эхом доносились крики и стоны, а над ним густым вихрем кружили черные вороны. Обитателями этого вместилища зла оказались одержимые демонами монашки. Женщины в черных рясах и белых клобуках на голове, двигались словно в судороге. Их глаза горели алым светом, а при себе у каждой был ритуальный кинжал. Все они были 22 уровней с запасом здоровья всего в 3300 ОЗ, что сильно настораживало Нибора. Мало того, на тропе, которая вела к этому монастырю вместо дерева и сундука была отметка в виде человека. Бродяга подозревал, что здесь они вновь встретятся с боссом.

Перед тем, как вступить с монахинями в бой, решили осмотреться и с помощью слуха слепого охотника разведать обстановку. Через толстые стены монастыря Клиф насчитал около сотни одержимых послушниц и два десятка заключенных, которых удерживали и пытали самыми изощренными способами. Клиф отчетливо слышал, как кого-то из них тушили живьём на углях, кого-то топили, а кого-то резали и зашивали и так круг за кругом. Самым ужасным в пытках было то, что монахини не давали заключенным умереть, своей магией и познаниями в медицине они всячески поддерживали в них жизнь. Так как одержимые послушницы не нуждались в пище и сне, группа Нибора с легкостью пробралась в здание через кухню. Желая понять, что означал тот знак на тропе, Нибор решил навестить и освободить местных заключенных. Для этого он забаррикадировал один из проходов и поднял шумиху. Большая часть одержимых послушниц бросились на крики посторонних, однако в помещение они вошли не через главный вход, как ожидалось, а через окна и крышу. Женщины в темных рясах без особого труда лазали по стенам и высокому потолку. Сверкая в темноте красными, как фонари глазами, они спрыгивали на авантюристов в попытке вспороть им брюхо ритуальными ножами. Сразить женщин в темных рясах оказалось очень легко, ведь они не обладали никакими боевыми навыками, кроме того одна из них всегда была на стороне авантюристов. Зарубив последнюю из них, Нибор вместе с остальными спустился в подвалы, где держали заключенных.

— За этой дверью, — указал Клиф, на толстую, обитую железом дверь.

Нибор толкнул её ногой и факелом осветил маленькую комнату, из которой донесся звон цепей и рык. Пламя озарило стол с инструментами для пыток и нечто, что было тяжело назвать человеком. Покрытое швами и скобами существо с надеждой посмотрело в сторону авантюристов и своим мерзким ртом произнесло:

— Убейте меня, я больше не вынесу этого кошмара.

Нибор собирался обнажить меч, но его опередил Анрин. Святой магией он добил уродливую тварь и, храня молчание, вышел из комнаты. К кому бы они ни зашли, везде их встречали с радостью и просили об одном и том же. Глядя на изуродованные тела, авантюристы с пониманием обрывали их жизни.

— Не знал, что человек может выжить после того, как с него сняли кожу и вырвали сердце, — Анрин оборвал жизнь последнего заключенного. — Жаль, что нигде нет их записей. Такие познания помогли бы спасти множество жизней.

— Что-то мне подсказывает, что эти знания не далеки от запретной некромантии, — поделился своим мнением Нибор.

— Некроманты это лекари, которые никогда не сдаются, — в шутку ответил Анрин, но сам даже не улыбнулся.

— Есть ещё двое, — сообщил Клиф. — Наверху, во внутреннем дворе.

— Пойдем, они должно быть нас заждались, — сказал Анрин и, не дожидаясь остальных, отправился наверх.