Плевать на все с гигантской секвойи

– Это и есть твоя Клипсидра? Красивая! А ты знаешь, если кошка лежит с тобой в постели, значит, ничего плохого с тобой не случится. Это медицинский факт!

– А вы в Африке были?

– И не один раз.

– И в Сахаре были?

– И в Сахаре, и в Намибе. Знаешь, один раз на юге Африки я ночью дежурил по лагерю, вдруг слышу такой странный звук, как будто насос работает. Выглянул – мать честная, слон. Здоровенный такой слонище, стоит, ушами хлопает!

– Вы испугались?

– Да нет, он мирный был. Ему самому, наверное, страшновато было.

– А вы что, путешественник?

– Нет, юрист.

– Михаил Петрович, я вас жду! – заглянула в детскую Марина.

– Иду, иду!

– А вы мне еще про Африку расскажете?

– Обязательно, вот только поем…

Стол на кухне был накрыт на двоих.

– Садитесь, пожалуйста!

– Как у вас тут красиво и уютно, а до чего вкусно пахнет!

– Ешьте на здоровье. Выпить я вам не предлагаю, вы же за рулем.

– Да, разумеется.

Она налила ему в красивую чашку горячий, ароматный бульон.

– А к бульону возьмите вот эти сухарики!

Перед ним стояла мисочка, полная румяных сухариков с еще пузырящимся, горячим сыром.

– Какая прелесть!

– Берите, берите, не стесняйтесь.

У него было странное ощущение, что он вернулся домой после долгого, трудного путешествия, где ему не раз грозила опасность, где он был открыт всем ветрам, а вот теперь, здесь, с этой женщиной, он защищен, спокоен. Каких только причудливых форм не обретает влюбленность, усмехнулся он про себя, а еще он почему-то боялся посмотреть ей в глаза. Вдруг в них он прочтет вежливое безразличие?

После обеда возникла неловкая пауза. Он вынужден был поднять глаза, и сердце у него екнуло. Она смотрела на него, пожалуй, даже с нежностью, но при этом выглядела такой усталой, что ему захотелось немедленно прижать ее к себе, погладить по волосам, утешить и сказать: не бойся, маленькая, я с тобой, все будет хорошо, не волнуйся и ложись спать. Хотелось защитить ее от всего мира, чтобы она почувствовала себя так же, как он четверть часа назад…

– Марина, вы устали, я пойду.

– У меня был невероятно тяжелый день, столько всего… И плохого и хорошего…

– Я все-таки загляну к вашему сыну попрощаться. Я обещал ему рассказать про Африку.

– Ну конечно, и спасибо вам за все. Вы так меня поддержали…

Он заглянул в детскую. Мишка спал. Он все еще был очень бледный. И, конечно, тоже нуждался в защите.

– Он спит, – шепотом сообщил он Марине. – Если вы позволите, я на днях навещу его, ему ведь скучно так лежать, и еще я обещал показать ему фотографии…

– Какие фотографии?

– Которые привозил из экспедиций, ему будет интересно.

– Спасибо, вы так любезны.

– Я не любезен, я влюблен, – шепнул он ей и подошел к двери. – Дайте мне ключи от вашей машины. Я сейчас возвращаюсь на фирму и попрошу кого-нибудь из водителей подогнать ее к вашему дому.

Она благодарно улыбнулась.

– Вы все-таки чрезвычайно любезны.

– Я чрезвычайно влюблен! – повторил он и вышел из квартиры.

И я, кажется, тоже, подумала Марина. Только это сейчас совершенно ни к чему.

Утром, когда Мишка проснулся, у него был уже вполне нормальный вид. Он с удовольствием поел.

– Мам, ну скажи, что я буду делать целый день? Я так не могу!

– Слушай радио, плеер, ну я не знаю!

– Ма, а дядя Миша не приедет?

– Сегодня? Вряд ли. Он сказал, зайдет на днях, какие-то африканские фотографии обещал привезти.

– Здорово! Он клевейший дядька! Знаешь, он где только не был, а один раз к нему в гости слон приходил! Африканский! И он нисколечко не испугался, представляешь?

– Как это – слон в гости приходил? Куда?

– В лагерь, он был в экспедиции в какой-то.

– Я про это ничего не знаю.

– А почему он с тобой вчера приехал?

– Мы встретились случайно в той фирме, где я буду работать. Кстати, Кудашева я теперь пошлю к чертям.

– Почему?

– Неохота!

– Но ты же обещала!

– Я обещала подумать! И вот подумала: не хочу! У меня, Мишка, будет сумасшедшая работа, боюсь, ни на что другое времени не останется. Я, конечно, доведу до конца все начатое, но новых заказов пока брать не буду.

– Тебе надо открыть свою фирму, взять помощников…

– Ну нет, это не по мне. Я хочу оставаться свободным художником. А кстати, я что подумала, может, плюнем на школу?

– Как это?

– Ну сколько тебе осталось, чуть больше двух недель? Неделю ты проваляешься, а потом поедешь на дачу, будешь дышать свежим воздухом, тебе это сейчас нужнее всего.

– Ма, это фигня!

– Почему?

– Там же до июня никого не будет! С кем мне там общаться?

– А без общения две недели не выдержишь?

– Исключено!

– Ишь ты! Странный ты все-таки парень, тебе предлагают прогулять школу на законных основаниях, а ты еще выпендриваешься, – засмеялась Марина. – А кто, кстати, канючил: «Мамочка, какая клевая дача!»?

– А ты там будешь жить?

– Буду приезжать вечером.

– Тогда я еще подумаю! Все равно ведь эту неделю придется лежать.

– Вот и подумай хорошенько!

Марина поцеловала сына и умчалась. У нее была прорва дел.

Домой она вернулась только в половине одиннадцатого, усталая, голодная, но очень довольная. Мишка уже спал.

– Ну как он? – спросила она у Алюши.

– Да хорошо, дружок у него новый объявился.

– Какой дружок? Откуда? Из школы?