Читаем Плевицкая полностью

В два часа ночи раненых привезли. Санитар обносил их огромным чайником с кипятком, и я поила и, кому можно было, давала коньяк, который потихоньку стащила у доктора. Я, грешная, думала, что рюмка коньяку была необходима человеку, который только что вырвался из огня, — потрясенный, в крови.

На залитых кровью людей невыносимо было глядеть. Все силы напрягла, чтобы быть спокойной. Мученические глаза, — вовеки их не забуду».

Она поступила сиделкой в лазарет в Ковно — поближе к части, где служил поручик Владимир Шангин: «Я обслуживала палату на восемь коек. Дежурство мое было от восьми утра до восьми вечера. К нам поступали тяжелораненые, которые нуждались в немедленной помощи. Временами устраивались концерты, наверху в офицерском отделении. За неимением платьев я концертировала в голубеньком сестринском наряде. А иногда мои песни требовались как лекарство».

Счастье оказалось недолгим. Во время отступления русской армии любимый мужчина Надежды Плевицкой погиб 22 января 1915 года в Восточной Пруссии, получив ранение в живот. Она приехала, когда его уже похоронили. В документах Генерального штаба Владимир Антонович Шангин значится попавшим в плен или пропавшим без вести.

В том же году умерла и ее мать — Акулина Фроловна.

Надежда Васильевна не хотела оставаться одна. Следующим ее мужем стал Юрий Левицкий, сын генерал-майора Георгия Александровича Левицкого, командира 73-й пехотной дивизии, в которой служил поручик Шангин. После революции генерал Левицкий воевал за белых, он умер от тифа в 1920 году.

«Плевицкая принесла с войны усугубленную скорбь, порой мучительную суровость укора. Трагизм ее чувства стал еще тоньше, одухотвореннее», — отметил следивший за ее творческой судьбой Александр Кугель.

Через несколько месяцев после гибели любимого человека она пела в Михайловском театре на благотворительном концерте в пользу семей, потерявших на фронте кормильца. Пела трогательно. Военный министр генерал Владимир Александрович Сухомлинов пришел ее поблагодарить.

Революция и Гражданская война разрушили ее жизнь. Дочь крестьянина из Курской губернии, Надежда Васильевна своим талантом и трудом добилась невероятного успеха. Она стала одной из самых знаменитых в России певиц. Ее приглашали ко двору. Баснословные гонорары позволяли ей удовлетворять любую прихоть. Она обожала бриллианты. Гардероб обходился ей в немалые суммы. Она привыкла к роскоши. И вдруг всё исчезло.

Осенью 1917 года Плевицкая поехала в Ялту гастролировать. Много лет ей аккомпанировал Александр Михайлович Заремба, автор песни «Шумел, горел пожар московский». Со временем его сменил Валентин Яковлевич Кручинин, тоже будущий композитор.

До революции Плевицкая не проявляла левых взглядов. Скорее была близка к монархистам и черносотенцам из Союза русского народа. Хотя на самом деле политика ее мало интересовала.

В ее мемуарной книжке прямо написано: «О политике знать не знала, ведать не ведала, а о партиях разных и в голову не приходило, что такие есть. А как я в политике не торовата, достаточно сказать то, что, когда слышала о партии кадет, улавливала слово „кадет“ и была уверена, что идет речь об окончивших кадетский корпус».

После революции Надежда Васильевна держалась осторожно. Выбирать аудиторию не приходилось, пела и перед бойцами Красной армии.

Весной 1918 года она вновь оказалась в родном Курске. Местные газеты оповестили: «В театре Пушкинского сада состоится последний в текущем сезоне концерт артистки-курянки Н. В. Плевицкой, которая на этот раз включила в программу хороводные песни, записанные в родном ей селе Винникове».

Она побывала в Одессе. Участвовала в концертах, которые в приморском городе устраивала Изабелла Яковлевна Кремер, блиставшая в опере и оперетте. В 1919 году Кремер эмигрирует во Францию. На год раньше Плевицкой. Рассказывали, будто в Одессе у Надежды Васильевны случился короткий роман с сотрудником местной ЧК. Не представляется возможным ни подтвердить, ни опровергнуть эту версию. Одиночества она точно не переносила, рядом всегда должен быть мужчина.

В том же 1919 году, во время одной из фронтовых поездок, Плевицкая попала в плен к белым. Ее жизнь полностью переменилась, хотя поначалу она этого не сознавала.

С пленными в Гражданскую войну обращались жестоко, так что всё могло закончиться трагически. Но когда она назвалась, ее отвели в штаб. Среди офицеров нашлись поклонники ее творчества. Немедленно был устроен концерт. И Надежда Васильевна впервые пела для белой армии.

Ею был буквально очарован молодой командир корниловцев Николай Владимирович Скоблин. Немалая разница в возрасте — Плевицкая была значительно старше — не помешала Скоблину по уши влюбиться и завоевать ее руку и сердце.

Перейти на страницу:

Все книги серии Жизнь замечательных людей

Газзаев
Газзаев

Имя Валерия Газзаева хорошо известно миллионам любителей футбола. Завершив карьеру футболиста, талантливый нападающий середины семидесятых — восьмидесятых годов связал свою дальнейшую жизнь с одной из самых трудных спортивных профессий, стал футбольным тренером. Беззаветно преданный своему делу, он смог добиться выдающихся успехов и получил широкое признание не только в нашей стране, но и за рубежом.Жизненный путь, который прошел герой книги Анатолия Житнухина, отмечен не только спортивными победами, но и горечью тяжелых поражений, драматическими поворотами в судьбе. Он предстает перед читателем как яркая и неординарная личность, как человек, верный и надежный в жизни, способный до конца отстаивать свои цели и принципы.Книга рассчитана на широкий круг читателей.

Анатолий Житнухин , Анатолий Петрович Житнухин

Биографии и Мемуары / Документальное
Пришвин, или Гений жизни: Биографическое повествование
Пришвин, или Гений жизни: Биографическое повествование

Жизнь Михаила Пришвина, нерадивого и дерзкого ученика, изгнанного из елецкой гимназии по докладу его учителя В.В. Розанова, неуверенного в себе юноши, марксиста, угодившего в тюрьму за революционные взгляды, студента Лейпцигского университета, писателя-натуралиста и исследователя сектантства, заслужившего снисходительное внимание З.Н. Гиппиус, Д.С. Мережковского и А.А. Блока, деревенского жителя, сказавшего немало горьких слов о русской деревне и мужиках, наконец, обласканного властями орденоносца, столь же интересна и многокрасочна, сколь глубоки и многозначны его мысли о ней. Писатель посвятил свою жизнь поискам счастья, он и книги свои писал о счастье — и жизнь его не обманула.Это первая подробная биография Пришвина, написанная писателем и литературоведом Алексеем Варламовым. Автор показывает своего героя во всей сложности его характера и судьбы, снимая хрестоматийный глянец с удивительной жизни одного из крупнейших русских мыслителей XX века.

Алексей Николаевич Варламов

Биографии и Мемуары / Документальное
Валентин Серов
Валентин Серов

Широкое привлечение редких архивных документов, уникальной семейной переписки Серовых, редко цитируемых воспоминаний современников художника позволило автору создать жизнеописание одного из ярчайших мастеров Серебряного века Валентина Александровича Серова. Ученик Репина и Чистякова, Серов прославился как непревзойденный мастер глубоко психологического портрета. В своем творчестве Серов отразил и внешний блеск рубежа XIX–XX веков и нараставшие в то время социальные коллизии, приведшие страну на край пропасти. Художник создал замечательную портретную галерею всемирно известных современников – Шаляпина, Римского-Корсакова, Чехова, Дягилева, Ермоловой, Станиславского, передав таким образом их мощные творческие импульсы в грядущий век.

Аркадий Иванович Кудря , Вера Алексеевна Смирнова-Ракитина , Екатерина Михайловна Алленова , Игорь Эммануилович Грабарь , Марк Исаевич Копшицер

Биографии и Мемуары / Живопись, альбомы, иллюстрированные каталоги / Прочее / Изобразительное искусство, фотография / Документальное

Похожие книги

Образы Италии
Образы Италии

Павел Павлович Муратов (1881 – 1950) – писатель, историк, хранитель отдела изящных искусств и классических древностей Румянцевского музея, тонкий знаток европейской культуры. Над книгой «Образы Италии» писатель работал много лет, вплоть до 1924 года, когда в Берлине была опубликована окончательная редакция. С тех пор все новые поколения читателей открывают для себя муратовскую Италию: "не театр трагический или сентиментальный, не книга воспоминаний, не источник экзотических ощущений, но родной дом нашей души". Изобразительный ряд в настоящем издании составляют произведения петербургского художника Нади Кузнецовой, работающей на стыке двух техник – фотографии и графики. В нее работах замечательно переданы тот особый свет, «итальянская пыль», которой по сей день напоен воздух страны, которая была для Павла Муратова духовной родиной.

Павел Павлович Муратов

Биографии и Мемуары / Искусство и Дизайн / История / Историческая проза / Прочее
10 гениев науки
10 гениев науки

С одной стороны, мы старались сделать книгу как можно более биографической, не углубляясь в научные дебри. С другой стороны, биографию ученого трудно представить без описания развития его идей. А значит, и без изложения самих идей не обойтись. В одних случаях, где это представлялось удобным, мы старались переплетать биографические сведения с научными, в других — разделять их, тем не менее пытаясь уделить внимание процессам формирования взглядов ученого. Исключение составляют Пифагор и Аристотель. О них, особенно о Пифагоре, сохранилось не так уж много достоверных биографических сведений, поэтому наш рассказ включает анализ источников информации, изложение взглядов различных специалистов. Возможно, из-за этого текст стал несколько суше, но мы пошли на это в угоду достоверности. Тем не менее мы все же надеемся, что книга в целом не только вызовет ваш интерес (он уже есть, если вы начали читать), но и доставит вам удовольствие.

Александр Владимирович Фомин

Биографии и Мемуары / Документальное
Адмирал Ее Величества России
Адмирал Ее Величества России

Что есть величие – закономерность или случайность? Вряд ли на этот вопрос можно ответить однозначно. Но разве большинство великих судеб делает не случайный поворот? Какая-нибудь ничего не значащая встреча, мимолетная удача, без которой великий путь так бы и остался просто биографией.И все же есть судьбы, которым путь к величию, кажется, предначертан с рождения. Павел Степанович Нахимов (1802—1855) – из их числа. Конечно, у него были учителя, был великий М. П. Лазарев, под началом которого Нахимов сначала отправился в кругосветное плавание, а затем геройски сражался в битве при Наварине.Но Нахимов шел к своей славе, невзирая на подарки судьбы и ее удары. Например, когда тот же Лазарев охладел к нему и настоял на назначении на пост начальника штаба (а фактически – командующего) Черноморского флота другого, пусть и не менее достойного кандидата – Корнилова. Тогда Нахимов не просто стоически воспринял эту ситуацию, но до последней своей минуты хранил искреннее уважение к памяти Лазарева и Корнилова.Крымская война 1853—1856 гг. была последней «благородной» войной в истории человечества, «войной джентльменов». Во-первых, потому, что враги хоть и оставались врагами, но уважали друг друга. А во-вторых – это была война «идеальных» командиров. Иерархия, звания, прошлые заслуги – все это ничего не значило для Нахимова, когда речь о шла о деле. А делом всей жизни адмирала была защита Отечества…От юности, учебы в Морском корпусе, первых плаваний – до гениальной победы при Синопе и героической обороны Севастополя: о большом пути великого флотоводца рассказывают уникальные документы самого П. С. Нахимова. Дополняют их мемуары соратников Павла Степановича, воспоминания современников знаменитого российского адмирала, фрагменты трудов классиков военной истории – Е. В. Тарле, А. М. Зайончковского, М. И. Богдановича, А. А. Керсновского.Нахимов был фаталистом. Он всегда знал, что придет его время. Что, даже если понадобится сражаться с превосходящим флотом противника,– он будет сражаться и победит. Знал, что именно он должен защищать Севастополь, руководить его обороной, даже не имея поначалу соответствующих на то полномочий. А когда погиб Корнилов и положение Севастополя становилось все более тяжелым, «окружающие Нахимова стали замечать в нем твердое, безмолвное решение, смысл которого был им понятен. С каждым месяцем им становилось все яснее, что этот человек не может и не хочет пережить Севастополь».Так и вышло… В этом – высшая форма величия полководца, которую невозможно изъяснить… Перед ней можно только преклоняться…Электронная публикация материалов жизни и деятельности П. С. Нахимова включает полный текст бумажной книги и избранную часть иллюстративного документального материала. А для истинных ценителей подарочных изданий мы предлагаем классическую книгу. Как и все издания серии «Великие полководцы» книга снабжена подробными историческими и биографическими комментариями; текст сопровождают сотни иллюстраций из российских и зарубежных периодических изданий описываемого времени, с многими из которых современный читатель познакомится впервые. Прекрасная печать, оригинальное оформление, лучшая офсетная бумага – все это делает книги подарочной серии «Великие полководцы» лучшим подарком мужчине на все случаи жизни.

Павел Степанович Нахимов

Биографии и Мемуары / Военное дело / Военная история / История / Военное дело: прочее / Образование и наука