Плевицкая

Во время успешных гастролей в Соединенных Штатах Надежда Васильевна дала и благотворительный концерт в пользу беспризорных детей в Советской России. Вот тогда в эмиграции впервые написали о Плевицкой с нескрываемым раздражением и злобой, объяснив ее поступок политическими мотивами:

«До революции 1917 года Плевицкая вращалась главным образом в правых кругах — даже в крайне правых. Она была членом Союза русского народа и близка к его руководителям — доктору Дубровину и г-же Полубояровой.

При большевиках Плевицкая скоро завязала с ними отношения и сумела сделаться у них своим человеком. Они посылали ее на фронт воодушевлять красноармейцев в борьбе с белыми. Ее имя они афишировали в объявлениях своих концертов.

В 1920 году Плевицкая была случайно захвачена белыми — отрядом Скоблина — на юге и осталась в Добровольческой армии. Вскоре она сошлась со Скоблиным, и в 1921 году в Галлиполи они повенчались. За границей, по-видимому, Плевицкая никогда не теряла своих чекистских связей, а чекисты никогда не теряли ее из вида как своего человека. Плевицкая через импресарио Афанасьева делала попытку получить визу в СССР, но большевики ей в этом отказали, — может быть, потому, что считали, что она может им оказаться более полезной за границей, а не в СССР. Плевицкая ездила в Америку и там выступала на концертах, которые для нее иногда устраивали большевики и большевизаны».

— Не буду же я оправдываться, — говорила Надежда Васильевна, — если меня начнут обвинять, что я украла Эйфелеву башню и спрятала ее в карман.

Обиженное и разочарованное «Новое русское слово» возмутилось поведением Плевицкой в статье под знаковым заголовком «Глупость или измена?».

— Я артистка и пою для всех, — отвечала Надежда Васильевна. — Я вне политики.

Ее не раз заподозрят в том, к чему она не имела отношения. Объявят соучастницей того, к чему она не была причастна.

Успешные американские гастроли Плевицкой продолжались больше года — Нью-Йорк, Детройт, Филадельфия… Во Францию Николай Владимирович и Надежда Васильевна вернулись в мае 1927 года. И она сразу начала выступать перед французскими русскими. 2 июля в Обществе галлиполийцев спела свою знаменитую:

Занесло тебя снегом, Россия,
Запуржило седою пургой,
И холодные ветры степные
Панихиды поют над тобой.

Она много работала. Гастроли в других странах перемежались с поездками по французским городам, где обосновались русские, мечтавшие ее услышать.

Впрочем, не все ею восхищались. Федор Степун в 1932 году выступал в Праге и довольно жестко отозвался о тех, кто ищет утешения «в подмене лжерелигиозным чувством подлинной тоски по родине, по ее пейзажу и быту. За отсутствием русских полей и русского города ищут утешения в русской церкви. На паперти этой церкви громогласный глас дьякона сливается с песней Плевицкой и гитарой цыганского хора. Православие, церковь, Корнилов, Ледяной поход, Галлиполи замыкаются в ложный круг единых эмоций».

Надежда Васильевна Плевицкая оставила две книжки воспоминаний. Первая «Дёжкин карагод. Мой путь к песне» вышла в Берлине в 1925 году. Это рассказ о детстве, о первых шагах в искусстве: «Никогда я не думала, что буду сидеть у озера близ Парижа, наблюдать, как французские граждане ловят рыбу, и вспоминать мое дорогое, мое невозвратное!.. Далеко меня занесла лукавая жизнь».

Подлинный автор книжки, изданной от имени Плевицкой, — Иван Созонтович Лукаш, бывший доброволец. Он стал известен в эмиграции благодаря роману «Бел-Цвет». Он же сочинил воспоминания белому генералу Антону Васильевичу Туркулу.

Автор предисловия к книжке Плевицкой — Алексей Михайлович Ремизов, стоявший особняком в эмигрантской литературе и любивший экспериментировать со словом. Оба писателя сильно нуждались и охотно взялись за денежную работу, не подозревая, что со временем мемуары Плевицкой окажутся столь востребованы.

Издал книжки Плевицкой на свои деньги друживший с Надеждой Васильевной еще один эмигрант — Макс Яковлевич Эйтингон (иногда его называют Марком Яковлевичем), известный в Европе врач-психиатр. Он же оплатил издание составленной Скоблиным «Истории Корниловского полка» в Париже.

Воспоминания Плевицкой получились удачными. Михаил Андреевич Осоргин, русский писатель, который в 1921-м вынужден был уехать из России и жил во Франции, высоко оценил «изумительную книгу»: «Что Плевицкая — высокоталантливая исполнительница народных песен, это теперь известно всем. Новостью для нас является вновь открытый ее талант литературный».

Вторая книжка, «Мой путь с песней», выпущенная парижским издательством «Таир» в 1930 году, начиналась так:

«На чужбине, в безмерной тоске по Родине, осталась у меня одна радость: мои тихие думы о прошлом.

Том дорогом прошлом, когда сияла несметными богатствами матушка Россия и лелеяла нас в просторах своих.

Далека родимая земля, и наше счастье осталось там».

Надежда Васильевна за границей не прижилась. Очень скучала по России.