Плясать до смерти (Роман, повесть)

Постепенно прояснилось. Вернувшись со счастливого юга, Настя страдала: где прежняя слава, всеобщая любовь? Опять ее здесь не замечали — даже в этом дворе. Решившись, взяла из шкафа коробку конфет и стала угощать девчонок, прежде ее не замечавших. Представляю! С ее стеснительной улыбочкой-трещинкой, плотная, неуклюжая, трогательно полагая — сколько она раздаст конфет, столько и доброты получит в ответ. Те, хихикая, конфеты сожрали и тут же «отблагодарили» ее: якобы добродушно угостили в ответ эскимо, фактически уже обглоданной палочкой, и, когда она доверчиво взяла ее в зубки, стукнули по палке и раскололи по диагонали передний зубик! Настя заплакала, а они с хихиканьем разбежались, оставив ее одну. Она нашла в пыли осколок зубика и, держа его в пальцах, плача, пришла домой.

Да, тут не кино! Грустна жизнь нашей любимой дочки. За какие наши грехи она страдает?

— Покажи! — попросила Нонна.

Настя долго стеснялась, а потом, когда ее «достали», злобно оскалилась: вот вам! Да-а. Передний, самый видный зуб расколот по диагонали. И главное — угораздило сейчас, в эпоху перемен, когда словно забыли все, как что делалось. Как мы теперь вставим зуб?

— Усидчивость надо вырабатывать, послушание! — Дед с громким шорохом отложил газету. — А вы... анархию развели.

— Не наша это девочка! Подменили ее! — решительно повторила теща.

— Слушай, мама! Может, тебе подлечиться снова, а? — закричала Нонна.

— Это вам надо подлечиться, прежде чем девочку брать! — прохрипел тесть.

— Если вам девочка не нравится, мы ее заберем! Собирайся, Настя! — рявкнула Нонна.

Если Настя будет жить с нами — все силы будут уходить на нее... Прощайте, мои труды?

— Ладно. Спокойно! — примирительно сказал я.

— Ладно, Настька! Не грусти! — весело произнесла Нонна. — Держи хвост пистолетом. А через дырочку эту... плеваться удобно! Во — смотри!

Дырочек у нее было достаточно — лихо совершила плевок!

— Чему вы учите бедную девочку! — возмутился дед.

...Видно, всю жизнь так и просидит Настенька у бабки под подолом и будет такая же, как она.

А мы? Поманили — и бросили?!

Надо решаться! Я резко встал.

— Мы уезжаем!

— Валерий, вы что? — изумилась теща.

— Куда это, интересно? — оторвался от прессы тесть.

— Домой!

— Ой, и не погостили совсем! — всплеснула руками теща, но большого огорчения я не заметил.

— Нет, вы не поняли! — проговорил я...

Рано обрадовалась!

— Мы едем вместе!

— Кто это — мы? — проскрипел дед.

— Ну — мы! Я, Настя и Нонна. В наш дом!

— А это что вам? — обиделся тесть. — Здесь вам не дом?

— Нет. Спасибо, но Настя ни разу еще не была в нашем доме. Должна же она увидеть его!

— Ой, Венчик, как я рада! — вскричала Нонна.

— ...Ну ладно, съездите. Только аккуратно! — проворчал дед. — И скоро возвращайтесь. Нечего ей там делать!

Каждые выходные мы стали забирать Настю из Петергофа и привозить в Купчино. Почему в выходные — потому что Нонна стала работать, правда, не по специальности. В ее суровое НИИ на Суворовском ездить с нашего болота было далеко, да и незачем, научная карьера явно не была ее призванием. Она устроилась в регистратуру, в поликлинику, и была довольна, и ею там были довольны. Да и ходить было недалеко — через дом. Кроме того, там каждую неделю давали продуктовые наборы, что в те времена было важно.

Волнуясь, мы ехали с Настей от станции на троллейбусе. Понравятся ли ей наши пустыри? Мы как-то уже привыкли, но, когда смотришь ее глазами и как бы в первый раз, — волнуешься особенно.

Огромная прямоугольная глыба, закрывающая закат.

— Вот. Настенька, это наш дом!

Она то ли от восхищения, то ли от изумления открыла рот: никогда еще не видела таких громадин.

— А это ваша дверь?

— Ну, Настька, ты даешь! Это ж лифт!

Двери разъехались. Настя настороженно посмотрела на нас снизу вверх. Испугалась?

Мы переглянулись: да, засиделась наша дочка у деда с бабкой!

— А это, Настя, твоя квартира!

Она ходила по комнатам слегка растерянно, открывала стеклянные двери, нажимая ладошками на стекло. Пространство было большое — и непривычное, как бы еще не ее. Комнаты казались пустыми — старую рухлядь мы сюда не притащили, а новую тогда было не купить. Мы с Нонной спали на матрасе на полу, и это казалось даже оригинально. До поры. Но теперь, видимо, надо что-то «доставать»? Горячность моя стала остывать: погорячились, а сделаем ли, как надо?

И за окнами было пусто, до самого горизонта. Чем наполнить жизнь? Если б мы остались в центре, повели бы Настю по старинным улочкам, мимо знаменитых домов. А тут... улица Белы Куна! Кого это? Там бы я повел ее в Таврический сад, где сам провел счастливое детство. Красивые деревья, холмы.

Что мы покажем ей здесь? Пошептавшись, придумали позвать Кузю с Алкой, а те, может, и Тима прихватят? Они точно Настю интересуют. Но что еще сделать для нее здесь?

— Да, далековато к вам добираться! — надменно произнесла Алла.

А простодушному Кузе понравилось. Видно, надоел ему громоздкий антиквариат и шедевры на всех стенах. А тут!..

— Пейзаж дикий вообще! — восхищенно вскричал он. — И квартира отличная! Пусто! Ничего нет!