Пляска одержимости (СИ)

Он приблизился к креслу и медленно провел пальцами по подлокотнику. Чистое, новенькое. Никто бы и не подумал, что всего-то пару лет назад все оно было загажено кровью после смерти собственной хозяйки. Что когда-то тут свершился издевательский акт мести. Цубаки… Ему вспоминалось увиденное в тот день: струя крови из носа, закатившиеся глаза и запах паленого мяса. От воспоминаний об этом Ямато невольно поджал губы, и он медленно поднял голову кверху, туда, где находилось ядро. Если тогда Ханзе не наврал… Сейчас оно немого отличалось от того, что было при Цубаки: намного меньше, словно компактный кубик. Неужели сейчас эта черная коробочка и была сердцем Цубаки?

Он забрал ее настоящее… и запер в коробке. Как кошку.

Когда один из экранов на стене вдруг загорелся, Ямато бросил за плечо, не оборачиваясь:

— Давно не виделись.

Затем все же повернулся.

Изображение мигнуло, и на нем появилось ее лицо — голова была низко опущена, так, что глаз не было видно из-под челки. Картинка шла глитчами. Ямато не говорил ничего, лишь ждал. Этот разговор должен был продолжить не он, но именно ему суждено было поставить в нем точку.

— Ямато.

— Цубаки.

Без злобы. Без ненависти. Без эмоций. Они говорили так, словно ничего и не произошло. Словно не было резни, контроля, принуждения. Просто разговор двух старых друзей, встретившихся перед самым финалом этой больной истории.

— Вот так все и закончится, да?

— Да.

— Значит, все это было напрасно…

— Ты про свою месть?

Цубаки мотнула головой.

— Не знаю. Наверное. Сейчас, когда я думаю, то все это и правда выглядит бессмысленным. Чужие убийства, попытка сделать из «Хорин» то, что хотел отец. Я сама его убила. Это моя вина. Только я виновата…

— Это был несчастный случай. Единственный, кто виноват — только он.

— Но это не так, — поджав губы, Цубаки подняла голову и уставилась Ямато в глаза. Он вновь увидел ее, ту умирающую девочку, что сидела в этом уродливом кресле и умоляла выдернуть все провода у нее из спины, забрать, спасти из заточения. Словно принцессу. — Если бы я действительно постаралась, а не пустила бы все на самотек, то ничего бы не произошло. Отец бы не свихнулся и забросил бы «Химико». Если бы я только приложила чуточку усилий… Но теперь все это бесполезно.

Молчание.

— Мы оба мертвы.

Опустив голову, Ямато криво улыбнулся.

— Прошлое все равно не исправить.

— Действительно…

Вновь тишина.

Затем, через некоторое время, Цубаки блеклым уставшим голосом обронила:

— Что ты собираешься делать? Мстить?

— Мне незачем мстить.

— Но я навредила тебе.

— Много кто мне вредил. Сейчас это не важно.

— Ты так просто все прощаешь, — она поджала губы и закрыла лицо руками. Кажется, улыбалась, но это была вымученная улыбка, уставшая. — Вот бы я так умела. Но я не могу. Потому что я сама — не я. Просто призрак прошлого, мстительный онре, оставшийся от человека… Кто бы не помогал тебе, Окамура ли, или же Вашимине, они правы. Цубаки умерла, а от ее последней тени надо избавиться.

Да, подумалось Ямато, это именно так. Что мертво, должно остаться мертвым, а не продолжать существование в виде мстительного духа. Но ничего из этого он не озвучил вслух; лишь забрался на кресло, протягивая руку по направлению к системе, державшей модуль личности. Чтобы наконец все завершить.

Цубаки молча наблюдала за его действиями, и лишь изредка изображение на экране давало сбой.

И, когда его рука дотянулась до черной коробочки, вдруг, будто задыхаясь, спохватившись, выдохнула:

— Ямато.

— Цубаки.

Они уставились друг другу в глаза, и, вдруг, Цубаки улыбнулась вновь. Все так же. Это была не счастливая улыбка, которую он видел в первый день ее пребывания «на свободе» вне Химико; не жесткий оскал, которым она заразила и его при первой вылазке Окамуры с Ханзе внутрь исследовательского комплекса.

Усталая горькая улыбка.

Но искренняя. Настоящая. Словно не онре улыбался ему, а еще живая Цубаки. Та, какую он пообещал спасти, но в итоге убил.

— Я ненавижу тебя.

— Я тоже.

— И я люблю тебя.

Ямато улыбнулся ей в ответ, чувствуя, как пальцы медленно обхватывают черный ящик — небольшой кубик, на котором были записаны данные второго ядра «Химико». Разъемы, которые принадлежали первому, третьему и четвертому ядрам пустовали.

Не меняя тона, он произнес.

— Я знаю.

Он дернул кубик вниз.

Экран погас окончательно.

— Я не сумел добыть ядро «Химико», — отчеканил Ямато уже лично Окамуре с абсолютно каменным лицом. — Уничтожил ее, взбесился. Прошу меня простить.

Глава 35. Колыбель одинокого бога

На крыше было прохладно — ветер тут ощущался куда сильнее, чем внизу.