Пляска одержимости (СИ)

Порой перемены требовали именно такого.

— Я считаю, что Ханзе тоже знает, что делает, — Ямато медленно покачал головой. — Но его действия радикальны. Вы идете безопасной дорогой… Но он доверяет мне, и я не знаю. Честно говоря, мне вообще не хочется в этом участвовать, но Вы все равно выйдите на меня, даже если я рвану на Хоккайдо, поэтому я приму участие. Но я… Не уверен на чью сторону встать окончательно. Не поймите неправильно, но Вы единственный человек, с которым я могу спокойно это обговорить.

Можно было бы поговорить с Одой Кенджиро.

Но он, к сожалению, умер от его же, Ямато, руки.

— Я просто хочу сделать все без лишней крови.

— Тогда ты пришел к верному человеку, Такигава-кун.

Окамура улыбнулся и положил ему на плечо руку. Перемена сверху была более мирным вариантом. Видимо, Ишикава намеренно отправил его сюда, для того, чтобы Ямато сам убедился в собственном выборе. Хитро. Ханзе же… Ну, он уже придумал стратегию. Оставалось только подать все так, словно и Окамура, и сам Ханзе ходили вокруг одной и той же информации.

— Достань мне информацию о своем родстве с императорской семьей, — пророкотал Окамура, — и я разберусь с твоими оставшимися проблемами, включая долг Юасе.

Однако, вопреки ожиданиям, Окамура был тут все же не один.

Второго посетителя окраин Нэнокуни Ямато нашел чуть отойдя поодаль, к небольшому торговому залу, где была целая уйма мелких частных магазинчиков и забегаловок, образовывавших свой крохотный торговый район. Тут, вдали от центра, было легче дышать; не было давящих многоэтажек, внимательного взгляда корпораций из каждого угла, ничего из этого. Ямато заприметил его еще издали; Цунефуса стоял около автомата с газировкой и лениво рассматривал плакаты соседнего клуба, в котором выступали звезды местного разлива. Странно, вдруг удивился Ямато, хотя, в общем-то, ничего удивительного тут не было. Цунефуса был тут… потому что Окамура его ждал? И он вызвался? Он полагал, что последняя ниточка, что связывала их с подпольных боев, оборвалась.

Неторопливо он подошел сзади. Вдвоем, не сговариваясь, они закурили, рассматривая постер. На нем были изображены три девушки, а слоган гласил — старт новой группы «Heart-Shift», только в клубе «Майоран». Вот уж повезло: поют себе в удовольствие и только. Ямато мог только мечтать о том, чтобы самой большой его проблемой было придумать какую-то легкомысленную песню. Наслаждаться существованием, своим хобби… Ему всегда хотелось ощутить на себе ритм жизни, но в те времена он только и делал, что работал, а потому откладывал момент «наслаждения» на потом. Настанет ли он сейчас? Или Ямато вновь упал с головой в дела Окамуры, и отдых ему будет только сниться?

— Ты сильно вырос.

Ямато скосил взгляд в сторону, на Цунефусу, и тот торопливо потушил бычок о кирпич.

— Помню тебя совсем еще шпаной. Пришел ко мне, захотел драться. Мелкий, агрессивный, толпа была просто в восторге. А сейчас? Посмотри на себя. Если бы я, правда, знал, что ты был шиноби, может и иначе отреагировал бы, но для меня ты сильно изменился. Да и вытянулся! Каким парнем стал.

— Говоришь, как какой-то радушный дядя.

— Пошел ты.

Они оба рассмеялась, но следом Ямато застонал.

— Если бы я согласился на подставные бои, то ничего из этого бы не было

— Нечего горевать об ушедшем. Стоит смотреть в будущее. Но я рад, — улыбнулся он шире, — что ты вырос таким замечательным молодым человеком. Многие не любят шиноби, якобы те родную мать продадут за лишние деньги, но посмотри на себя. Мало кто добровольно сделал бы все то, что вытворил ты.

— Ты мне льстишь.

Они оба помолчали, продолжая рассматривать постер.

Хорошо было бы напиться, пойти в тот бар и слушать выступления андеграундной группы, думая лишь о том, что завтра вновь тащиться на какую-то скучную и незначительную работу, а не гарцевать на риске, на лезвии жизни. Но он так не мог; ему была нужна опасность, как самый страшный наркотик, и в нормальной тихой жизни он бы вскоре застрелился. Потому он пошел на подпольные бои; пусть память подводила, но импульсы остались те же.

Приятно было поговорить с Цунефусой вновь. Они давно нормально не разговаривали… Как в старые добрые, когда возвращались вдвоем с подпольных боев поздно ночью, когда, порой, Цунефуса водил его в лавку с такойяки по пути, и они плотно ужинали за его счет… И этот разговор — как тогда. И их отношения… Он был рад, что хоть что-то хорошее из его прошлого осталось неизменным, и пусть от воспоминаний о подпольных боях портился настрой — ведь сразу же вспоминался Юаса — но Ямато был рад. Он улыбался, и улыбка его стала лишь шире, когда Цунефуса покопался в куртке и протянул ему что-то в руку.

Игрушка из капсульных автоматов. Лисица, которую Ямато вытянул в день их ссоры. Миита, так его звали, кажется.

— Полезно иметь традиции, да?

— Ты прав.

Сказав это, Ямато сжал игрушечную лисицу в руке сильнее.