Пляска смерти

Кулак Хэвена пробил руки Ричарда, и Ричард отшатнулся на два шага, но пригнулся, и град ударов, которые обрушил на него Хэвен, принял на плечи и на руки, а сам провел два сильных удара в корпус, от которых Хэвен согнулся пополам. За ними последовал удар в подбородок, и только из-за того, что Хэвен кувыркнулся назад, следующий удар не попал в цель. Ричард не дал ему времени оправиться, налетел ослепляющим вихрем ударов ног, заставивших противника принять оборонительную стойку у дальней стены. Ричард побеждал. Тут только я поняла, что я, мягко говоря, сомневалась в его победе.

Ноэль коснулся моего лица, повернул меня к своему испуганному лицу:

— Анита, пожалуйста, не прикасайся к нему. Хотя бы пока одного из нас не испытаешь.

Я еще раз глянула, как дела у Ричарда. Хэвен стоял у стены, уже просто стараясь закрыться от ударов ног, не пытаясь даже отбиваться.

Я посмотрела на Тревиса и его раны. Ноэль был дико перепуган. Да, прайд львов функционировал: это была одна из немногих групп оборотней в городе, которая позволяла своим участникам вести почти обычную жизнь. Без борьбы за власть, без найма телохранителей. Люди Джозефа были в первую очередь людьми, потом уже животными. Если Хэвен останется в городе, зацепившись за власть, которую дают мне метки Жан-Клода, не сгорит ли этот прайд синим пламенем?

— Ты думаешь, Джозеф не устоял бы в драке?

— Он не боец, как твой Ульфрик, — сказал Тревис. Сказал так, будто это просто констатация факта, и не очень важного.

В этом была самая большая разница между культурами волков и львов: все крупные кошачьи оборотни меньше интересовались сражениями и больше — пользой для всей группы. Культура волков жила скорее по тому правилу, что сильный прав, а слабый мертв. Одна гипотеза объясняла это тем, что влияние культуры викингов на вервольфов было куда сильнее, чем на любое другое сообщество оборотней. Возможно — реальные волки ничуть не более злобны, чем львы или леопарды.

— Погоди-ка, — сказала я, — ведь Джозеф победил Хэвена в драке.

— Джозефу повезло, — возразил Тревис и показал в сторону драки. — Очень повезло.

Под натиском Ричарда Хэвен свернулся в оборонительный шар у стены, уже не пытался наносить удары, только как-то прикрывался от них, и тут Ричард сделал органически свойственную ему вещь: он отступил. С его точки зрения, драка кончилась. Раз он не собирается убивать Хэвена, то все уже. Но Хэвен по профессии был силовиком мафии, а это другой менталитет.

Голос Ричарда прозвучал устало, но без напряжения:

— Не вставай.

Хэвен встал на колени, мотая головой.

— Не могу.

— Тебе не победить.

— Не важно. Должен встать.

— Не надо, — сказал Ричард.

— Нет, — ответил Хэвен, попытался встать, опираясь на стену, и снова свалился на колени, держась рукой за стену и покачиваясь.

— Не вставай, Хэвен, — сказала я.

— Не могу, — только и бросил он, собираясь для броска.

И метнулся размытой полосой, все еще опасный при всех своих травмах.

Ричард отступил в сторону, подставив ногу, и Хэвен рухнул на пол под тяжестью собственной инерции.

— Ну хватит, — сказал Ричард — и тут сделал ошибку. Он протянул Хэвену руку, чтобы помочь встать.

Я только успела крикнуть «Нет!», даже не очень понимая, кому кричу.

Хэвен ударил ногой, собрав последние силы, — он метил вывихнуть Ричарду колено. Ричард уклонился, но не до конца, колено подломилось, и он рухнул.

Я уже выхватила и навела пистолет, вскочила на ноги. Если бы Хэвен продолжал нападать, я бы его застрелила, но он не стал.

— Все, драка кончилась, — сказала я на всякий случай.

— Ага, — ответил Хэвен искаженным болью голосом. — Теперь — да.

Я смотрела вдоль ствола, а он даже пистолета не видел. И уж точно на него не отреагировал. Мало кто любит, когда на него наставляют пистолет; но если Хэвену это не понравилось, он этого не показал.

— Я думаю, тебе нужно вернуться в Чикаго.

— Почему? Потому что я твоего бойфренда покалечил?

— Нет. Потому что ты побил двоих, которые не дают сдачи. И эта драка тоже была закончена — твой удар тебе ничего не давал.

— Дал то, что он теперь валяется.

Я покачала головой:

— Мы здесь так не играем.

Он лежал на спине, покрытый кровью, слишком усталый — или слишком избитый, — чтобы сесть. И все еще тяжело дышал.

— Скажи мне, какие тут правила, и я их буду выполнять. Спроси Огюстина — я выполняю правила, когда мне их объяснят.

Я спросила, не отводя взгляда от Хэвена:

— Огги, это правда?

— Правда, но надо чертовски хорошо проверить, что он эти правила знает как следует и знает последствия их нарушений.

Уже одно это сказало мне, что надо паковать его и отправлять в Чикаго, но я не могла. Глядя на него, залитого кровью, зная, что он только что сделал с Ричардом и с двумя сопляками-оборотнями, зная все это, я все равно хотела рухнуть на него и по нему всем телом размазаться. Вот блин!

Успокоив дыхание, я навела пистолет ему в лицо, в середину. Глаза его выцвели обратно до синих, они казались почти неестественными в раме окровавленного лица. С трудом проглотив слюну, я расслабилась, встала неподвижно. Заговорила я тихо, но почему-то голос наполнил помещение, будто затихли все.