Пляска смерти. Воспоминания унтерштурмфюрера СС. 1941–1945

И вот внезапно все эти соображения отметались прочь. В моем мозгу пронеслось: «Но это абсурд, он меня разыгрывает. На самом деле это неправда, это не может быть правдой».

Но все это оказалось правдой. Суровой правдой.

Солдаты отнеслись к подобной перспективе равнодушно. Для них в этом не было ничего нового, они уже привыкли маршировать, если нужно, сражаться и умирать, но всегда побеждать. Они не часто над чем-то задумывались или размышляли.

В Вене я случайно повстречал давнего приятеля, близко связанного со службой информации министерства иностранных дел.

– Он отказался выслушать его! – воскликнул мой знакомый в сильнейшем возбуждении. – Даже не захотел встретиться с ним!

– Кто кого не захотел выслушать? – поинтересовался я.

– Наш фюрер! Отказался принять графа фон Шуленбурга, германского посла в Москве, ты ведь знаешь. Старина прилетел оттуда с кучей документов – сведениями о Красной армии. По разговорам, Молотов лично позаботился снабдить ими Шуленбурга, вероятно надеясь таким образом воспрепятствовать принятию рокового решения. У Шуленбурга были при себе и собственные разведывательные данные. Однако Риббентроп остановил его еще в коридоре гостиницы «Империал» и сказал, что решение фюрера окончательное и бесповоротное и что он не желает видеть графа. Бедняга Шуленбург был буквально вне себя. Он, дескать, не совершает ничего предосудительного, и у него с собой информация чрезвычайной важности… Риббентроп даже не дал ему договорить. Мол, все бесполезно, фюрер уже принял решение.

Какое-то время я молчал, не зная, что сказать, затем, рассердившись, заметил:

– Все это – чистейшая ерунда. У вас, кабинетных журналистов, порой чересчур разыгрывается фантазия. Вам не повредило бы почаще бывать в гуще народа, тогда вы быстро избавились бы от этой вредной привычки.

– Я так и сделаю при первой же возможности, – кивнул приятель. – И мне чертовски хотелось бы, чтобы вы оказались правы и все разговоры на этот счет были просто досужими вымыслами. Но, к сожалению, это… почти официальная версия.

Попрощавшись с матерью, я использовал оставшееся время короткой командировки, чтобы нанести визит своему гаулейтеру Йозефу Бюркелю.

Он пребывал в великолепном настроении и не испытывал ни малейших сомнений.

– Пришлите мне открытку из Москвы, – проговорил он весело при расставании. – Там, на Востоке, вам не понадобится много времени, а потом – Англия!

Моя дивизия лейбштандарт СС «Адольф Гитлер» стояла в Брно, когда пришло известие о начале военных действий против России. И среди личного состава возникло сильное беспокойство.

«А как же мы? – волновались солдаты и офицеры. – Неужели этот спектакль пройдет без нас? Разве фюрер не обещал нам, что мы будем участвовать в реализации всех его замыслов? И вот теперь мы в нескольких сотнях километров от места событий, в то время как другие уже готовятся маршировать по Москве».

В этот вечер мы устроили грандиозную попойку, и после нескольких рюмок меня тоже захлестнула мощная волна всеобщей непоколебимой уверенности в быстрой и легкой победе. Веселясь, мы упивались газетными статьями, в которых авторы – русские белоэмигранты – предсказывали скорый и бесповоротный развал Советского Союза (многие, если не большинство, русские эмигранты предсказывали гибель германской армии. – Ред.). Затаив дыхание, мы с жадностью внимали первым военным сводкам вермахта, передавая их из рук в руки.

Наконец-то, на третий день войны, наша колонна начала двигаться – слишком медленно, как нам казалось, – на восток. В Силезии нас повсюду встречало восторженное население. Люди были буквально вне себя от радости. Старики, ветераны Первой мировой войны, проводили многие часы в местах нашего отдыха, делясь своим опытом борьбы с казаками и русской пехотой. Женщины снабжали нас домашней снедью и сигаретами в таком изобилии, что было совершенно невозможно употребить все на месте или взять с собой. Повсюду нас сопровождали веселыми возгласами стайки детей, незнакомые девушки обнимали и целовали нас.

Но уже скоро мы почувствовали запах пожарищ. Воздух сотрясала далекая артиллерийская канонада. Быстрее запульсировала кровь в жилах, хотя мы как будто уже и привыкли к войне. Ожидание предстоящей схватки всегда заставляет сердца тревожно сжиматься. Мы отослали домой первые открытки.

И вот поднялся занавес и началась великая трагедия, державшая всех нас в напряжении долгие годы.

Часть первая Дорога на Восток

Глава 1 Северное шоссе