Пляски бесов

О причине посещения до поры до времени собравшиеся разговора не заводили. Хотя солнце уже вовсю било в окно, понуждая к скорому сговору и веселью, которое непременно должно было последовать за ним. Приступая к борщу, поданному с зубчиком чеснока, Маричка не удержалась и пошутила, что, мол, им с Андрием в этот вечер не целоваться, пора уступить очередь молодым… На этом месте Маричка примолкла, только подмигнула хозяевам. Те с готовностью поддержали Маричкину остроту добродушным смехом, который, впрочем, был больше похож на кряхтение людей, посаженных в неудобную позу.

Тарас разлил вино по рюмкам. От выпитого бледные щеки кумы порозовели, и она пустилась в рассказ о том, как познакомилась на рынке с пожилым поляком, который и нанял ее малевать стены. Самым подробным образом описала кума большой яблоневый сад пана Гжегожа, в котором яблони растут плотными рядками, и по осени плодоносят так обильно, что уходят и на местный рынок, и частью – в Россию.

– А яблони такие низкие, – заметила кума, подхватывая на вилку вареник, – що не треба руки задирать, урожай собирая. Не так устаешь, как когда в наших садах работаешь.

– Це гибрид, – хмыкнул Лука и скривился широким лицом, когда Тарас, привстав, собирался подлить ему в рюмку.

Тарас намек понял – отставил бутыль вина и распечатал бутылку водки.

– Вот это добре, – кивнул Лука. – Добре, добре, – остановил он Тараса, когда водка дошла до краев.

– Гибрид не гибрид, а живет пан красивей нашего, – парировала кума, прежде проглотив вареник. – Намного красивей, – уточнила она и теперь пустилась описывать дом, в котором живет старый вдовец и в который он однажды пригласил ее, куму, выпить с ним чашечку чая.

– Смотри, кума, а то замуж позовет, – хохотнула Маричка, про себя объясняя и малиновое пальто, и помаду на губах кумы.

– Куда мне замуж? Вон пусть молодые женятся, – отмахнулась кума, однако шутка Марички отразилась ярким румянцем на ее щеках.

От смущения куму спасла молчащая до этих пор родственница Марички. Разделавшись с салатом, она хлебнула вина из рюмки, вытерла салфеткой рот и сделала замечание:

– Як бы хорошо не жили в Польше, а в Италии живут еще краше.

– И мы не погано живем, – обвела глазами не бедное по местным меркам убранство комнаты хозяйка дома Иринка. – И ванну мы обделали. И водопровод у нас свой. И гараж. И в комнатах красиво.

– То и это – не для сравнения, – отвечала родственница.

– Как не для сравнения? – упорствовала Иринка, желая знать, что в ее доме не так, как у итальянцев.

– Езжай туда, сама увидишь, – отвечала та, наваливая себе голубцов, а к ним – грибочков. – Год я там работала – старой итальянке сраку подтирала. Характер у ней был поганый. Только наш человек может такое вытерпеть. Потому что наши люди – бедные. Во Львове все кричат: «Мы – Европа, мы – Европа». А нам до Европы еще работать и работать, – родственница взялась за вилку и умолкла, набросившись на грибы, масленые шляпки которых перекатывались под зубцами вилки, ускользая.

– Скоро ассоциацию с Европой подпишем, тогда все Европу и увидим, – уверенно проговорил Лука, подставляя Тарасу рюмку. – Без виз ездить будем.

– Дай-то Бог, – вздохнула Маричка. – Но Василий еще раньше поедет, – радостно похвасталась она. – Университет его на стажировку в Польшу посылает. Может, и не один поедет… – подмигнула она родителям невесты, и те засуетились сразу, подкладывая гостям в тарелки еды, словно от этого зависел успех сегодняшнего мероприятия.

– Другую пляшку? – спросил Тарас, постукивая крепким ногтем по пустой бутылке.

– Каждая пляшка – другая, – многозначительно ответствовал Лука.

– А где невеста? – спохватилась Маричка.

Непочатая пляшка отчего-то дрогнула в руках Тараса. А жена его Иринка, вскочив из-за стола, бросилась вон – кликать дочь.

– Добре-добре, – приговаривал Лука. – Пан Степан? – толкнул он локтем соседа. – Выпьем?

– Выпьем, – подобравшись, пан схватил опустевшую рюмку. – А за що?

– За ассоциацию выпьем! – гаркнул Лука, теперь сам подливая ему в рюмку.

– За ассоциацию пить, Лука, не треба, – отвечал пан.

– Почему не треба? – набычился Лука.

– А потому, что мы все одно… ассоциируемся, – это слово пан произнес, причмокивая, словно держал во рту что-то сладкое. – Стопроцентно.

– Телевизор включишь, там только про ассоциацию и говорят, – вставил Тарас. – Как про дело решенное. На этот раз власть нас не обдурит.

– Власть не дура в такие игры с народом играть, – важно произнес пан Степан. – На этот раз народ власти поверил.

– Власти верить нельзя, – вставила зачем-то родственница Марички.

– А обдурят, так на вилы посадим, – пригрозил Лука.

– Верно говоришь, – подхватил Тарас.

– Верно, – хмыкнул в наполненную рюмку пан Степан.

– Ой, какие вы политические разговоры за столом ведете, – жеманно проговорила кума, повертев в скрюченных от тяжелой работы пальцах рюмку.

– И то верно, – согласился Лука. – Давайте тогда выпьем за хозяйку этого дома.

– Вернется к столу, тогда за нее и выпьем, – снова парировал пан Степан.

– А за что ж нам сейчас выпить? – растерялся Лука.