Пляски на черепах (СИ)

Тухачевский — кроваво-красная, бандитско-коммунистическая, историко-романтическая личность. За свою короткую жизнь (44 года) он перенес многое: судьба его то поднимала вверх, то опускала на самое дно, что во всем марксистском архипелаге ему просто нет равного. Можно было привести его биографию, если бы она не была напичкана многочисленными мерзкими поступками лукавого еврея, так рвущегося к вершинам власти. Здесь он не останавливался ни перед чем. В этом он был похож на Ленина, как две капли воды, но кто осмелится сравнивать Тухачевского с Лениным? Тухачевского Сталин расстреляет в 37 году как врага народа, репрессирует всю его семью, а Ленин за все свои кровавые злодеяния и мерзкие поступки, и поныне красуется на Красной площади.

9

Тухачевский ворвался в кабинет Ленина, стал на одно колено и только открыл рот, как хозяин ласково улыбаясь, подошел к нему, протянул короткие ручки и произнес:

— Батенька, ваш приезд архи важен для меня, поэтому поднимитесь с колен, займите самое удобное кресло, которое архи важно для вас и сделайте короткий доклад о контрреволюции в Тамбове. Кулаки там, да? бастуют? У них животы отвисают? подбородки тоже, да? Золотые украшения носят? Гм, в России много золота, а пролетариат запада даже серебра не носит. Надо все экспроприировать.

— Это значит отсекать пальцы, Владимир Ильич?

— Э, батенька, сразу видно, что вы учились не у нас, а у царя, коль не знаете, что такое экспроприация.

— Но…

— Никаких, но. Судить! Судить и еще раз судить!

— За что, Владимир Ильич?!

— Да не вас, батенька, не вас, а кулаков. Надо судить всех революционным судом. Расстрелять, повесить, сжечь живьем. Я вот ночь не спал, думал, что с ними делать, чтобы еще такое придумать, чтоб все боялись, нет, не боялись, а уважали вождя мировой революции и его решения о спасении страны от голода. Вот тут Бронштейн докладывает: с маслом — дефицит, икры не хватает, особенно черной, красной пока навалом, свежий хлеб не всегда поступает и членам моего ЦК приходится есть красную икру без хлеба, вареного яйца, без масла, так это у слуг народа не хватает, а что говорить о рабочем классе, а? Какие у вас предложения, наш красный маршал?

— Я еще не маршал, Владимир Ильич, — запел Тухачевский, немецкий шпион, приглаживая пейсы, чтобы походить на русского как Троцкий, которому уже присвоено это высокое звание. — Но не мешало бы получить… звание. Знаете, маршальские погоны придают больше энергии, силы воли и враг, едва узрев издали их блеск, бежит сломя голову и прячется в первую попавшуюся яму, где смиренно ждет своей участи.

— Завтра же этот блеск будет сверкать на твоих плечах. Фотиева, заготовь указ. — Ленин наклонил голову ближе к завтрашнему маршалу и, щуря левый глаз, впился в Тухачевского. Тот слегка задрожал. — Миша, ну ты, как польский еврей, еще сотрудничаешь с немцами? Только правду, это архи важно, Миша, пойми. Мне тебя рекомендовала немецкая разведка, членом которой я до сих пор числюсь.

Миша от страха уронил голову на стол и забормотал: Тора, Тора, Тора.

— Э, батенька, Тора будет, когда революция победит во всем мире, тогда и возьмемся за Тору, а пока… надо заканчивать с немцами. Напиши им, что тебя нет больше в живых, так и напиши: Ленин прикончил. Это архи важно.

Тухачевский тут же схватил карандаш и листок бумаги.

— Э, нет, брат! все, что исходит из моего кабинета, это исходит из России. Ты у себя там, где-то в углу сарая, — у тебя есть сарай?

— Будет, будет! сегодня же я национализирую.

— Вот там, в углу и накарябай, и пошли телеграфом, так, мол, и так…Мне тут, перед твоим приходом звонил губернатор Тамбовской области Штуцер, жаловался на кулацкую психологию жителей области, а потом губ ЧК Винкерсраль все рассказал. Ты действительно привязывал к лошади этого, как его Шприцбаумена, и заставлял бежать целых шесть километров?

— Так точно. Он сидит в приемной. Можно его позвать.

— Батенька, он мне не нужен. Давай составим план борьбы с контрреволюционерами, с кулаками. Нам нужен хлеб. Икры у нас достаточно, хлеб нам нужен, черт подери. Сколько тебе пушек, сколько лошадей, сколько сабель, патронов и еще черт знает, чего.

— Всего понемногу. Но я намереваюсь употребить газы, кулаков надо травить газами, Владимир Ильич. Позвольте применить этот гуманный вид борьбы с неверными!

— С кулаками. Вполне согласен. Кулаков все равно придется уничтожать. Они землю не отдадут, хлеб начнут поджигать, закапывать, жрать по две порции трижды в день и еще попытаются империалистам продать. Применяй эти газы, но так, чтоб наши чекисты не пострадали. Они, кажется эффективны в борьбе с врагом. А крестьяне, Тамбовские крестьяне — наш враги. Эй, Бронштейн! Подать сюда Бронштейна — Троцкого!

Троцкий тут же явился, не запылился.

— Лейба, знакомься, это Тухачевский наш человек, польский еврей. С завтрашнего дня он маршал, как и ты. Партия направляет маршала Тухачевского на борьбу с кулачеством как классом в Тамбовскую губернию. Выдели ему все, что он потребует. Где Джугашвили?