Пляж

— Я не знал, существует ли на самом деле пляж. Мы ведь могли отправиться в никуда. Я должен был рассказать кому-нибудь, куда мы двинемся, — на тот случай, если выйдет промашка.

— Что за промашка?

— Ну… Нам ведь ничего толком не было известно! Я просто не хотел, чтобы мы исчезли и никто об этом не знал.

Джед обхватил голову руками:

— Все это может плохо кончиться, Ричард.

— Мы могли бы затеряться в морском парке, и никто бы так и не узнал…

Он медленно кивнул:

— Я понимаю.

Несколько минут мы сидели молча. Джед напряженно разглядывал стол, а я смотрел куда угодно, только не на него. У автомата «Космические пришельцы» коренастая негритянка с тугими косичками пыталась поразить последнего пришельца. Он двигался так быстро, что был просто пятном на экране. Она каждый раз промахивалась, и перед тем, как он оказался внизу экрана, она с отвращением отвернулась. Голоса и музыка были слишком громкими, и я не мог услышать, как взорвался ее космический корабль, но я все понял по ее лицу.

В конце концов Джед поднял голову:

— Эти двое янки… Ты думаешь, они смогут добраться до нас?

— Может, у них и получится, Джед. Я ведь плохо их знаю.

— Черт! Это может плохо кончиться. — Неожиданно он перегнулся через столик и положил свою руку на мою. — Слушай, — сказал он, — ты чувствуешь себя виноватым?

Я кивнул.

— Перестань. Я серьезно. Что бы ни случилось с этими янки, ты ни в чем не виноват. Будь я на твоем месте, я бы, наверное, поступил точно так же.

— Что ты имеешь в виду под этим «что бы ни случилось»? — осторожно спросил я.

— Я имею в виду… Я имею в виду, что… что бы ни случилось, мне не хочется, чтобы ты чувствовал себя виноватым. Это важно, Ричард. Если и следует кого-то винить, так это Даффи. — Он вздохнул. — Или меня.

— Тебя?

— Меня.

Я было открыл рот, чтобы попросить его объяснить свои слова, но он поднял руку:

— Об этом сейчас не стоит говорить.

— Ладно, — тихо сказал я.

— Послушай, пока у нас еще не возникло никаких проблем. Через несколько недель янки, наверное, улетят домой и увезут с собой карту. Даже если они и останутся в Таиланде, они, скорее всего, не предпримут попыток добраться до нас. Они показались мне болванами, а это путешествие не из легких.

— Надеюсь, что ты прав, — невнятно пробурчал я, вспомнив, как искусно они прикалывались тогда.

— Только и остается, что надеяться. Надеяться и ждать… — Он покончил со своим пивом. — Нам нужно вечером отнести рис в лодку, потому что я не хочу тащить эти мешки при свете дня. Ты готов?

— Да.

Он поднялся из-за столика:

— Хорошо. Тогда пошли за рисом.

Позади кафе был узкий проход между двумя пляжными домиками, и там, под брезентом, были спрятаны наши мешки с рисом. Мы положили их на брезент, чтобы их можно было тащить по песку, и, держа брезент за концы, отправились в долгий путь обратно к лодке.

Сразу за пределами Хатрина мы устроили перекур и съели несколько конфет из моей сумки с подарками.

— Извини, что я напустился на тебя, — сказал Джед, когда я передал ему пакет.

— Да ладно, все в порядке.

— Нет. Ты уж извини. Ты не заслужил этого.

Я пожал плечами. У меня было чувство, что заслужил.

— Я не спросил тебя, почему у тебя был неудачный день.

— А… Да ничего… Это все Хатрин. Место или люди. Просто в дрожь бросает.

— Меня тоже. Поганый городишко, верно?

— Поганый… Верно. Так оно и есть.

— Ричард?

— Да.

— Когда мы вернемся в лагерь, никому не говори о янки.

— Но…

— Сэл и Багз. Я думаю, они не поймут.

Я взглянул на него, но он был слишком поглощен срыванием обертки с конфеты.

— Если ты думаешь, что так будет лучше…

— Да. Я так думаю.

Нам понабилось еще часа три, чтобы добраться до оставленного нами знака. Воткнутая рогатина отчетливо виднелась в ярком лунном свете, и мы оставили мешки около нее. Затем я пошел посмотреть, все ли в порядке с лодкой, а Джед тем временем стаскивал мешки с брезента и расстилал его на песке. Под кустами царил полный мрак, но я смог нащупать изогнутый нос лодки. Мне этого было достаточно. Раз у нас есть средство спасения, можно расслабиться.

Когда я вернулся к оставленному нами знаку, Джед уже спал. Я лег возле него и посмотрел на звезды, вспомнив, как мы смотрели на звезды с Франсуазой. Где-то там находился параллельный мир, где я был единственным владельцем карты, размышлял я, и мне захотелось, чтобы это была карта нашего острова.

Сквозь утренний туман я вижу…

Мистер Дак сидит в своем номере на улице Кхаосан. Он сорвал одну из закрывавших окно газет и теперь смотрит на улицу. Позади него на кровати разбросаны ручки, карандаши — без сомнения, те, которыми он рисовал карту. Карты нигде не видно — она, наверное, уже пришпилена к моей двери.

Я вижу, как у него дрожат плечи.

— Мистер Дак? — осторожно спрашиваю я.

Он оборачивается, озадаченно нахмурившись, оглядывает комнату, а затем замечает меня через москитную сетку.

— Рич… Привет.

— Привет. Ты в порядке?

— Нет. — По его небритой щеке скатилась слеза. — Я собираюсь скоро покончить с собой. И мне чертовски плохо.

— Я сожалею. Я могу для тебя что-нибудь сделать?

Он вздохнул: