Пляж острых ощущений

— Увы, значит, она сбежала. Теперь сидит в моей норе, на моем одеяле и жрет мои яблоки. Не могу ее видеть! Уж лучше я тут, с Веркой Сериковой…

— Ты же сказал что не «с»! Ну нет, одного я тебя здесь не оставлю! — завопила Беда и ткнула меня в бок кулаком. Я охнул и согнулся от боли. Элка заквохтала надо мной, заохала:

— Черт, я забыла, что у тебя сломаны ребра! И голова… Блин, у всех голова! Я чувствую просто свою ущербность с нестряхнутыми мозгами! Ну прости меня, что ли, ну извини, ну…

— Элка, это правда наш дом? — Я с трудом разогнулся.

— Правда.

— Пойдем, выберем себе комнату.

— Пойдем! — Она потянула меня за руку, невесть откуда у нее появился фонарик, и мы побрели по огромному дому, заглядывая в комнаты, похожие на концертные залы. Ничего подходящего на первом этаже нам не попалось, мы пошли на второй. На правах знающей дом, Беда шла чуть впереди и тянула меня за рясу, как собачку на поводке.

— Дом с привидениями, — сказала Беда, когда мы поднялись.

— Ага, и главное привидение — это я! — Я развел руки и помахал ими как крыльями. Элка захохотала и легонько ударила меня по рукам.

— Смотри, вполне подходящая комнатенка! — сказала она, открывая первую дверь. — Гораздо меньше футбольного поля и с видом на море. Здесь вполне можно жить! Тут и пара диванчиков уже есть, и стол, и шторы, и шкаф! Как тебе?

— Пожалуй, лучшей пещеры мы не найдем, — согласился я и повалился на первый попавшийся мне на пути диван. Элка нашла выключатель и включила свет.

Комнатенка и впрямь оказалась вполне ничего — светлые стены, бежевая мягкая мебель, причем не из помпезной холодной кожи, а из уютного теплого велюра.

— Элка, я угнал твой «Харлей», — признался я, глядя, как она по-хозяйски обходит комнату.

— Я догадалась. Блин, неужели ты будешь тащить меня отсюда в августе в свой гадкий Сибирск?!

— Он такой же мой, как и твой, — напомнил я ей. — Почему твой мотоцикл торчал на стоянке?

— Как вчера поставила, так и торчал! Сегодня меня возил Сазон, ты разве забыл?!

— Почему ты мне врала по телефону про яйца?

— Мы что, обновляем эту комнату семейным скандалом?! Не могла же я тебе заявить, что похищаю Юлиану Ульянову!

— Откуда у тебя лимузин?

— Я арендую его для этой… Сериковой. В другую машину она не сядет. Просто обычно я заказывала «крокодила» с шофером, а сегодня отказалась от его услуг. Черт, я же должна вернуть машину на фирму! — Она сделала попытку выбежать из комнаты, но я схватил ее за руку.

— Сиди! Позвонишь и скажешь, что вернешь «крокодила» завтра. Я пойду, загоню «Харлей» на территорию дома. Он спрятан в кустах за рекламным щитом.

— Я сама!

Спорить с ней было бессмысленно. «Кухня, дети, постель» — формула не для Элки.

Она ушла, а я с наслаждением снял с себя рясу и растянулся на мягком диване. К своему стыду, я мгновенно уснул. Сквозь сон я слышал, как пришла Элка, как заворчала, что я занял все место и ей некуда лечь, что я грязный, вонючий, больной, ни на что не годный в сексуальном плане Бизон…

* * *

На следующий день я обнаружил, что эйфория от чудесного спасения и иллюзии свободы улетучилась без следа. Я вдруг понял, что из сложившейся ситуации выход только один — пойти в ментовку и рассказать, что на самом деле произошло. Я понял, что так будет лучше и для парней по фамилиям Чувилин и Селепухин, потому что только слаженная работа профессионалов их сможет спасти, а не наша с Бедой самодеятельность. Более того, только им под силу допросить Верку Серикову так, что она не посмеет утаить правду. Они там умеют давить. И находить болевые точки. А болевые точки есть даже у звезд, даже у таких сомнительных, как Юлиана Ульянова.

В конце концов, я должен признаться, что вместо меня погиб другой человек. Наверняка, он числится пропавшим без вести.

Утром, когда я проснулся, Беды уже не было. Ряса тоже исчезла, вместо нее на стуле висели рубашка и джинсы. На столе я обнаружил типичный набор продуктов для больных — фрукты и соки. Когда среди всей этой дребедени я обнаружил огромную копченую курицу в фольге, еще горячую, радости моей не было предела. Я не принадлежу к людям, которые считают, что мясо вредно. Я считаю, что оно очень даже полезно. Всякая мура типа персиков, яблок, помидор и петрушки у меня даже слюноотделения не вызывает. За пять минут я расправился с курицей, но даже сытый мозг выдавал мне только одно решение — пойти к майору Барсуку и рассказать ему, что случилось.

Почему-то сдаться мне хотелась именно Барсуку, наверное, между нами уже возникли пресловутые отношения мучителя и его жертвы. Мне хотелось придти и заглянуть в его честные партийные глаза. Ведь теперь, после случая с Юлианой точно известно, что…

Стоп.

Ничего теперь не известно! Ведь если я жив, значит и Юлиану мог по башке тюкнуть!

Нет, Элка права (и почему только Элка всегда права?), нужно выследить молоточника, собрать доказательства, и только потом сдаваться. А пока… пока я для всех в бессознательном состоянии лежу в пещере, в которую меня отволок какой-то мальчишка. Я не виновен в этом побеге — так получилось.