Пляж острых ощущений

Желтый пропуск с корочками о членстве в клубе Сазон вручил нам за ужином.

— Вот, сынку, подарок тебе от всего моего щедрого сердца! Можете завтра с утра ехать смотреть красавицу-яхту! Я бы тоже поехал, да некогда! Дел по горло.

— Ой, ну и зачем было такой здоровый шлюпарь покупать? — вздохнула Генриетта Владимировна, жуя зеленый листик салата. — Вам что, в море ходить? Рыбу ловить?! Слушайте, а возьмите завтра меня с собой! А то отпуск кончается, а столько ненадеванных платьев осталось!

Бизя сильно пнул меня под столом, чтобы я оставила без ответа реплику Генриетты Владимировны. Я и оставила. Жалко что ли? До конца лета еще далеко. Успею с ней наобщаться.

Кармен-Долорес грустно вздохнула и что-то сказала, тыкая пальцем себе в живот. Наверное, она жаловалась, что у нее несварение от нашей российской пищи.

Мальцев ничего не сказал, потому что его просто не было. Он, как всегда, пропадал в «светелке» у своей пассии.

Мы с Бизей перемигнулись, синхронно встали и, не попрощавшись, выскользнули в коридор.

— Дед, мы яхту сегодня решили смотреть! — крикнул Бизон, прежде чем закрыть за собой дверь.

— Эй, а как же я и мои платья?! — возмутилась Генриетта Владимировна.

Мы помчались вниз по лестнице наперегонки.

На улице день упорно боролся с ночью, оставляя после себя душный воздух, раскаленный асфальт и полупрозрачные сумерки.

— Нужно было у Сазона оружие взять, — сказала я, когда мы уселись на мотоцикл.

— Не нужно. Я этого гада голыми руками возьму и в отделение притащу.

— Глупо, — сказала я, но Бизя меня не услышал. Он завел мотоцикл и «Харлей», газанув, сорвался с места, словно ракета.

Мы летели по городу, не обращая внимания на светофоры и пробки. Я прижалась к спине Бизона и мне казалось, что я слышу, как стучит его сердце. А, может, это мое молотило так, что рикошетило от его спины?!.

Территория клуба занимала береговую полосу длиной около двух километров. Если бы не повод, по которому мы сюда ехали, я с удовольствием полюбовалась бы шикарным видом, который открылся с высоты берегового склона. Мы мчались по гладкой поверхности асфальтированной дороги вниз, пока красно-белый шлагбаум не перекрыл нам путь. Бизя махнул желтым пропуском, шлагбаум дрогнул и пополз вверх. Но Бизя не поехал вперед, он соскочил с мотоцикла, подбежал к будке и о чем-то коротко поговорил с охранником.

Через минуту мы были на территории клуба. То, что я увидела там, впечатляло даже при ночном освещении. Это был город не просто богатых, а — избранных. У берега толпились, подпирали холеными, белоснежными боками друг друга, с полсотни яхт. Они смахивали на стаю сытых, хищных акул. Где-то там, среди них, была акула, которая на полных правах принадлежала нам, и эта мысль радовала меня. Между яхтами тянулись узкие деревянные мостки, которые начинались у берега и уходили далеко в море. Больше всего меня поразил бассейн, который располагался недалеко от причала. Он был огромный, с бирюзовой водой, в которой отражались яркие фонари, освещавшие берег.

Мы заехали на автостоянку и припарковали «Харлей». Стоянка охранялась отдельно, тут находилась еще одна будка охранника.

— Амбал работает здесь, — прошептал мне на ухо Бизон, — но его смена заступает только через два часа. Это мне парень на въезде сказал. Еще он сказал, что Юва болтается сейчас где-то на территории, но где — точно никто не знает. Так что у нас куча времени. Посмотрим нашу яхту или пойдем в ресторан? Говорят, тут лучшие рестораны в городе!

— Яхту, — сказала я, но тут же передумала: — Нет, в ресторан. Нет… яхту! Нет…

— Ресторан, — подытожил Бизя. — Яхта не убежит. Я дома совсем не наелся. Маман все время укоризненно смотрела мне в рот. По ее мнению я слишком много и неправильно ем.

— В ресторан! — заорала я и вдруг поняла, что очень жалею о том, что не передала это дело в цепкие руки майора. Я с большим удовольствием бы просто посидела сейчас в ресторане, потом искупалась бы в бирюзовом бассейне, потом обыграла бы Бизю на бильярде, а потом досконально изучила бы свою акулу, ласточку, зайку, которая болтается где-то у берега и ждет хозяйской любви. Если бы я знала, что тут так здорово, я плюнула бы на гонялки за молоточником и восстановление справедливости.

Ресторан поразил своей сдержанной роскошью. Он был обставлен с шиком загородного особнячка, где богатый хозяин уединяется в выходные. Мы не пошли на веранду, с которой открывался вид на море, а сели в зале, рядом с огромным аквариумом, предназначенным для того, чтобы выбрать себе на ужин или обед живую рыбу. Огромные рыбины плавали между искусственными водорослями и с любопытством поглядывали на нас. Пород я не знала: они были разные — жирные, плоские, длинные, как шнурки, яркие, бледные, медлительные, вертлявые, но все — с мыслью в круглых глазах.

— Я не буду есть этих гуманоидов, — объявила я, показав на аквариум, и закурила.

— А я бы слопал вон ту глазастенькую! — Бизя кровожадно потер руки. — Или во-от того лобстера, он размером как раз с мой желудок.

— Нет!

— Да!

— Нет. Что тебе пообещать, чтобы ты оставил его в живых?