Пляжная музыка

Я вытащил гарпун и снял с острия кожаный чехол. Вынув из ящика Кэйперса оселок, я точил края гарпуна до тех пор, пока они не засеребрились в злобной улыбке. Я потрогал острие большим пальцем, и на пальце тотчас же выступила кровь. Майк вытащил канат и привязал один его конец к гарпуну, а другой — к пиллерсу.

И тут мы увидели рыбу. Нам всем за свою карьеру рыбака доводилось ловить большую рыбу, но никто из нас не был готов увидеть такого огромного голубого марлина, что выпрыгнул в пятидесяти футах позади лодки. Я вдруг почувствовал огромный прилив радости, словно марлин, в прыжке блеснувший на солнце, перенес нас в другой мир. Это была наша первая встреча с мифической рыбой, с рыбой — ночным кошмаром, с рыбой — зверем.

Мы дружно ахнули от изумления, но Кэйперс был слишком измучен, чтобы бурно проявлять эмоции. Он, должно быть, почувствовал прилив адреналина, облегчившего страшную боль в мышцах спины, плеч и рук. Он боролся с рыбой с изворотливостью мальчика из болотных низин, всю жизнь охотившегося на пятнистого окуня, королевскую макрель и синюю рыбу. Но Кэйперсу, похоже, еще ни разу в жизни не доводилось ловить такую тяжелую, свирепую и увертливую рыбу. Марлин снова и снова выпрыгивал из воды, танцевал на огромном раздвоенном хвосте, точно балерина, и падал на неподвижную воду подле лодки, словно разбившийся самолет.

Мы даже присвистнули от ужаса.

— Нам не удастся затащить его в лодку! — воскликнул я.

— Чушь собачья! — заорал Кэйперс совершенно чужим голосом.

— Он больше лодки, — попытался объяснить я.

— Мы прикончим его гарпуном, — сказал Майк.

— Джек прав, — отозвался Джордан. — Он может нас утопить.

— Мы привяжем его к лодке, — прошептал Кэйперс.

— Я уже читал эту книгу, приятель, — отозвался Майк. — «Старик и море» и прочее дерьмо. Мы всю ночь будем отгонять от него акул.

— У нас ведь есть мотор, — успокоил его я. — Успеем вернуться. Думаю, все будет тип-топ.

— Но Кэйперс пока не поймал его, — напомнил Джордан. — Рыба не выглядит усталой. Похоже, она еще только разогревается.

— Эй, приятель, может, хочешь, чтобы тебя кто-нибудь сменил? — спросил Майк.

— Это моя рыба, — заявил Кэйперс. — Я сам ее достану!

— Именно благодаря подобной силе духа наша страна и стала великой! — съязвил я.

— У тебя такой вид, словно вот-вот помрешь, — заметил Джордан. — Майк всего лишь попытался помочь.

— Я иду на рекорд, — задыхаясь, произнес Кэйперс. — А если кто-то поможет вытащить рыбу, будет не в счет.

— Мы просто соврем, — предложил я. — Поклянемся на целой стопке Библий, что ты вытащил ее сам.

— Я считаю, что надо играть по правилам, — ответил Кэйперс, одергивая взмокшую от пота рубашку. — Правила — это вид дисциплины. И существуют они не просто так.

Речь Кэйперса вызвала наши иронические аплодисменты.

— Смейтесь-смейтесь, неудачники, — ухмыльнулся Кэйперс. — Но вы еще прочтете мое имя в «Спорте иллюстрейтед», когда эту крошку взвесят на пристани.

— Ах так! — воскликнул Майк. — Тогда я скажу, что помогал тебе тащить рыбу.

— Я тоже.

— И я, — присоединился я к общему хору.

— Поцелуйте меня в задницу, — сказал Кэйперс. — Мое слово ценится в Уотерфорде. За моей спиной трехсотлетняя репутация Миддлтонов.

Марлин устроил еще одну неслабую пробежку, и леска снова стала сматываться с катушки. Но потом леска вдруг обвисла, и Кэйперс начал судорожно наматывать ее правой рукой, тогда как рыба, появившись на поверхности, выполнила еще один показательный прыжок в воздухе. Я видел, как лицо Кэйперса исказилось от боли, и он невольно ослабил хватку. Пальцы Кэйперса свело судорогой, и он потряс рукой, пытаясь восстановить циркуляцию крови, чтобы снять спазм, уже дошедший до предплечья. И пока Кэйперс яростно сматывал леску, марлин изменил курс и одним мощным нырком ушел на глубину. Леска лопнула — и мы дружно застонали.

— Сукин сын! Сукин сын! — выдохнул Кэйперс и стал сматывать уже бесполезную леску.

И голос его, полный отчаяния, разнесся над безмолвием океана, а потом Кэйперс что было сил зашвырнул удочку в океан. Она приземлилась с тихим плеском, но после театрального ухода со сцены марлина это уже не имело никакого значения.

Глядя на опрокинутое горем лицо Кэйперса, я, затаив дыхание, ждал, что он сейчас упадет и забьется в рыданиях, но вместо этого он вдруг сиганул с борта прямо в воду. Вынырнул через двадцать секунд, отдышался и снова ушел на глубину. Когда голова Кэйперса показалась на поверхности, Джордан сказал:

— Кэйперс, сомневаюсь, что так ты сможешь поймать его. Скорее всего, сейчас он уже на полпути к Африке.

— Нет, никогда мне больше не удастся подцепить такую рыбину, — вздохнул Кэйперс. — Человеку только раз в жизни дается шанс поймать этакую громадину.

— Какая такая рыба? — спросил Майк. — Не видел я никакой рыбы.

— Ах ты, сукин сын! — возмутился Кэйперс.

— Почему бы тебе не залезть обратно в лодку? — поинтересовался я.

— Я даже пальцем не в силах шевельнуть, — покачав головой, признался Кэйперс.

— Неудивительно, что рыба ушла, — бросил Майк, протянув Кэйперсу руку.