Пляжная музыка

— Эти фотографии… — Я снова посмотрел на снимки. — На них я и мой исповедник, которого я никогда не видел. Ты здесь не слишком похож на того Джордана Эллиота, с которым мы вместе росли.

— Джек, я должен исчезнуть на время, скрыться. Даже от тебя, — сказал священник.

— Понимаю. Джордан, я буду скучать по тебе. Не исчезай надолго.

— Да, наша Ледар… Как и прежде, красавица, — произнес Джордан. — Как бы я хотел с ней поговорить.

— Возможно, как-нибудь когда-нибудь, — заметил я.

— Да нет, Джек, — вздохнул Джордан Эллиот. — Я всегда буду мертв для таких людей, как Ледар.

— Должен же быть закон об истечении срока давности, — напомнил ему я.

— Возможно, — сказал священник, когда я уже направился к выходу. — Но на убийство он не распространяется.

Глава восьмая

Наблюдая за дочерью, я узнал, что отсутствие матери вызывает у нее одну из самых больших человеческих потребностей: Ли всех женщин оценивала с точки зрения пригодности на роль моей жены и матери для нее. Она не оставляла надежды на то, что когда-нибудь я приведу домой ту особенную женщину, которая внесет гармонию в нашу неустроенную жизнь. Когда я представил Ли Ледар, то заметил, что дочь мысленно уже выбрала мою старинную подругу главным кандидатом на эту роль. В последнее время у дочери появилась нехорошая привычка возводить на пьедестал любую женщину, которую я приглашал домой на обед. Однако Ледар обладала в ее глазах еще одним достоинством: она была одним из мифических персонажей сказок о моем детстве.

— Вот уж не думала, что когда-нибудь увижу Ледар Энсли. Вы были королевой бала на вечере встречи выпускников средней школы Уотерфорда, президентом школьного отделения National Honor Society [59]и лидером группы поддержки.

— Господи, откуда ты все это знаешь? — удивилась Ледар.

— Наш школьный ежегодник для Ли как Священное Писание, — объяснил я, когда мы устроились на кухне и я начал готовить ужин.

— Моя мама была редактором ежегодника, — сказала Ли. — Она писала вам, что никогда не забудет, как хорошо вы двое проводили время на уроках мистера Мосли по экономике. В старших классах. И вы постоянно секретничали. Так она написала.

— Ах, те легкомысленные годы, — улыбнулась Ледар. — Я их просто обожаю.

— Вы поехали с моим папой в дом на острове Святого Михаила, — продолжала Ли. — В тот вечер вы порвали с папочкой и укатили с Кэйперсом Миддлтоном в папочкином автомобиле.

— Не самый удачный карьерный ход, — заметила Ледар.

— Я всегда считала, что Кэйперс очень милый, — заявила Ли. — Мама бегала к нему на свидания, а вы вышли за него замуж. Он действительно очень красивый?

— Это все равно что расти вместе с кинозвездой, — ответил я.

Я поставил кипятить воду для пасты, посолил ее и включил конфорку на полную мощность. Ли выскочила из комнаты и вернулась с читаным-перечитаным ежегодником матери. Быстро перелистала страницы и нашла фотографию группы поддержки.

— Правда, моя мама была классной? — спросила она.

— Она была совершенством, дорогая, — ответила Ледар. — У тебя ее глаза, ее прекрасные волосы и ее улыбка.

— А у вас была любимая речовка? — поинтересовалась Ли. — Папа утверждает, что ни одной не помнит.

— Разве он не научил тебя боевой песне Уотерфорда? — притворно удивилась Ледар. — Это самое настоящее нарушение родительского долга.

— Я и не знала, что у вас была боевая песня! — воскликнула Ли.

— Посмотри на свою маму. Вот здесь, на фотографии. На вершине пирамиды. — Ледар указала на группу из девяти девочек, вставших на плечи друг другу. — Как только пирамида рассып'aлась, это означало, что сейчас прозвучит боевая песня.

— Дрянная песня, — скривился я. — Не знаю ничего хуже боевых песен американского Юга.

— Успокойся, Джек. Тебя это не касается, — заявила Ледар. — Ли, подойди ко мне. Подними руки, вот так. Это сражало наших парней наповал. Теперь мы трижды повернемся вокруг собственной оси и посмотрим на флаг средней школы Уотерфорда.

Ледар покрутилась, и Ли неуклюже последовала ее примеру.

— А теперь поднимем помпоны и помашем ими, а оркестр сыграет боевую песню. Давай маши, детка.

И, встав посреди кухни, они замахали воображаемыми помпонами, а я в это время прокатывал через машинку для пасты тесто, пока оно не обрело яркий льняной оттенок. И когда я уже начал нарезать тесто длинными полосками, мы с Ледар запели песню, которую я оставил в далеком прошлом:

Вперед, вперед, отважные Дельфины,
Идите в бой за наш прекрасный городок!
Еще один рывок, и мы непобедимы,
Никто не сможет сбить нас с ног.

Вперед, вперед, отважные Дельфины,

Честь нашей школы ни за что не посрамим!
Бей громче, барабан. Звените, тамбурины,
На поле, где стеною мы стоим.

— И все же это худшая из когда-либо написанных песен, — заявил я.