Пляжная музыка

При свете тусклых звезд и низкой луны монахиня отворяет стальную калитку перед церковью Святой Бригитты, что означает скорое начало мессы. Следить за всеми этими приготовлениями ужасно утомительно, и тогда я, по заведенному обычаю, начинаю пересчитывать все тринадцать церквей, которые можно увидеть с моей террасы. Я все еще продолжал считать их, когда заметил, как на пьяццу со стороны Кампо деʼФьори вышел мужчина, который последние несколько дней постоянно ходил за нами.

Когда он поднял голову и посмотрел на нашу террасу, я тут же спрятался за кустом олеандра. Затем мужчина вошел в кафе, а я продолжил свое занятие: считал колокольни и четыре башни с большими лунообразными часами, стрелки которых увековечивают момент их смерти на глазах у всего Рима. А еще я с удовольствием слушал музыку фонтанов на пьяцце.

В это утро понедельника на другой стороне площади на террасе у церкви монахиня, беззаботная, как мотылек, ухаживала за розами. Полосатый кот подкрадывался к голубю, на которого упал первый солнечный луч, но проходящий мимо пьянчуга хлопнул в ладоши и спугнул обоих. Мой преследователь вышел из кафе и снова бросил взгляд в мою сторону. Прикурил сигарету, подошел к газетному киоску и купил номер «Иль мессаджеро».

Площадь подо мной начинала оживать: выкатились первые машины, с боковых улиц появились первые пешеходы. Заворковали голуби, облюбовавшие величавые ряды лилий на антаблементе французского посольства. Я люблю порядок и строгость моей пьяццы.

В семь часов утра в доме напротив приступили к работе кровельщики. Они заменяли старую черепицу новой, создавая странную музыку вгоняемых в черепицу гвоздей, похожую на звучащие под водой ксилофоны. Я допил кофе и спустился вниз — будить Ли в школу.

Когда я подошел к окну ее спальни и открыл жалюзи, Ли спросила:

— Папочка, тот человек по-прежнему следит за нами?

— Он ждет нас на пьяцце, как и прежде.

— Как думаешь, кто он такой?

— Сегодня выясню, детка.

— А вдруг он похищает людей? Вдруг он продаст меня цыганам и мне придется зарабатывать на жизнь, обворовывая туристов?

— Ты опять наслушалась Марию. Не верь тому, что она говорит тебе о цыганах или о коммунистах. А теперь поторопись. Тебе пора в школу. Сестра Розария всегда меня ругает, когда ты опаздываешь.

— Папочка, а вдруг он захочет меня обидеть?

Я поднял дочку, чтобы мы могли посмотреть друг другу в глаза.

— Я ведь тебе уже говорил: твой папа, возможно, и глупый. Ну а какой еще?

— Большой, — хихикнула Ли.

— Насколько большой?

— Огромный. В тебе шесть футов и шесть дюймов.

— Как называют меня дети в твоей школе?

— Они прозвали тебя Il Gigante — великаном, — снова рассмеялась дочка.

— Да, я великан. А тот человек — карлик, карабкающийся по бобовому стеблю.

— Но карлик убил великана, срубив стебель, — возразила Ли.

Я стиснул ее в объятиях и рассмеялся:

— Да, тебя не проведешь, Ли. Вся в маму. Но не беспокойся. Это же сказка. В настоящей жизни великаны чистят зубы костями, выдернутыми из ног таких карликов.

— Фу, какая гадость! Мне теперь и зубы чистить не захочется.

Я услышал, как с улицы в прихожую вошла Мария и крикнула Ли:

— Buon giorno, piccolina[9].

Поставив зонтик в шкаф, Мария вошла в кухню, и я налил ей чашку кофе.

— Buon giorno, Dottore, — поприветствовала меня Мария.

— Я не доктор, Мария, — ответил я на своем правильном итальянском.

Я не способен усвоить диалект Марии. Он отчасти напоминает птичий щебет, отчасти — речь заики, однако Мария никогда не раздражалась, когда я ее не понимал.

— В Италии вы доктор, — сказала она по-итальянски. — Поэтому радуйтесь и придержите язык. Мне нравится называть вас «доктор» в присутствии других служанок. Они знают, что я работаю на благородного человека. Кстати, ваш друг все еще здесь.

— Я видел его с террасы. Кто-нибудь его знает?

— Консьерж разговаривал с владельцем «Бон кафе». Незнакомец говорит, что он турист из Милана. Но почему турист смотрит только на этот дом и не интересуется палаццо Фарнезе? Бруно из газетного киоска думает, что этот человек — полицейский и что вы, наверное, связаны с наркотиками или с Красными бригадами. Никто из карабинеров его раньше не видел, но они слишком молоды, чтобы видеть кого-то, кроме своих матерей. Он покупает сигареты в cartoleria[10] у Джанины. За ним вся пьяцца следит. На вид он не опасен. Просят передать, чтобы вы не беспокоились.

— Скажите им спасибо. Постараюсь их отблагодарить.

— В этом нет нужды, — ответила она. — Хоть вы и la piccolina — иностранцы, но живете на пьяцце. А у нас за соседей стоят горой.

— Выходите за меня замуж, Мария, — произнес я, взяв ее за руку. — Выходите за меня. Я отдам вам свои деньги и позволю растить ребенка.

— Не говорите глупости. Sciocchezze![11] — громко расхохотавшись, вырвала руку Мария. — Americano pazzo[12]. Вы меня все время дразните. А вдруг в один прекрасный день я скажу «да», и что вы тогда будете делать, Dottore?

— Позвоню Папе. Пусть притащится в собор Святого Петра и обвенчает нас.

— Вы для меня слишком большой, синьор Макколл, — заметила она, окинув меня взглядом. — Того и гляди, раздавите в постели.