Пляжная охота

– А мне плохо. Я замуж хочу.

– Когда тебе будет лет семьдесят, ты поймешь, как была неправа.

– Ой, хоть ты не умничай. В семьдесят уже будет поздно что-либо понимать. Пошла-ка я с нашей умной бабусей еще пообщаюсь. Уж лучше учиться на чужих ошибках, чем на своих. На своих только дураки учатся.

Попытка почитать книгу провалилась. Почему-то текст казался нудным, тяжелым, и приходилось по несколько раз перечитывать каждую строку, чтобы мозг зацепился за смысл и хоть как-то усвоил информацию. Помучившись некоторое время, Женя задремала. Ей даже начал сниться какой-то то ли бал, то ли банкет со множеством декольтированных дам в платьях до пола и господ в смокингах. И вот эту светскую скукоту расколол странно знакомый женский голос:

– Опять пьешь? Валя, не вздумай меня спалить… Боже, как мне страшно! Зачем я с тобой только связалась?! Имей в виду – одна я не сяду!

«Опять», – подумала Женя и резко села, настороженно крутя головой по сторонам. Глаза, моментально обожженные ярким африканским солнцем, наполнились слезами. Пока она моргала и искала в сумочке салфетки, шанс выяснить, кто именно разговаривал по телефону, и не приснилось ли ей это вообще, растаял, как кусок масла на сковороде. Вроде надежда еще шипела и пузырилась, но вероятность уже растекалась бесформенной лужей. Конечно, этот разговор мог оказаться лишь осколком сна. Ведь сны, как известно, это работа человеческого подсознания – наши тревоги, фантазии и мысли. И если Евгения постоянно ждала, что что-то должно случиться, то почему бы и не увидеть во время сна какую-нибудь ерунду? Правда, голос был тем же самым, что в аэропорту. Или другим. Но точно женским. Или вообще ничего не было? Все тетки из стаи соплеменников присутствовали, но никто из них телефон в руках не держал.

– Что ты лежишь с такой физиономией, будто у тебя скорпион в трусах? – Бодрая и мокрая Муравская шлепнулась рядом, прижавшись к горячему Жениному боку мокрым купальником. – Опять происки врагов?

– Я бы сказала, но ты все равно не поверишь.

– Не поверю. Кстати, у Изольды есть пустырник. Если кто-то не в курсе – это травка такая. Для взвинченных особ. Очень успокаивает. Старушка готова тебе одолжить чуть-чуть.

– Ты рассказала ей? – вскинулась Женя.

– Ну что ты? Как можно? Враг должен оставаться в неведении. Пусть считают, что твоя бдительность на нуле, – хихикнула Ася. – Я ей сказала, что ты плохо спишь. Зато теперь никто к тебе ночью не подкрадется. Будут знать, что ты на стреме. Я молодец?

– Медаль тебе во все пузо, – проворчала Женя. – Не веришь, и не надо.

– Ну, если бы было не надо, ты бы не пыталась меня убедить в обратном. У вас, у психов, навязчивые идеи лечению, наверное, не поддаются. Но я предлагаю отвлечься и подумать, как мы проведем сегодняшний вечер. И ночь.

– А что? Есть конкретный план? Имей в виду: я в темноте ходить не стану. Я боюсь.

– Чего? Снова напасть на безответного семьянина? Или на деда?

– Очень смешно, – усмехнулась Женя. – Кстати, его сказка про плавки несостоятельна. Я видела – он с обеда шел с пустыми руками.

– Ты же ушла!

– Я следила. Хочу знать, что здесь, черт побери, творится!

– Ща узнаем, – пообещала Ася и заорала, обращаясь к пенсионеру, почивавшему в отдалении: – Герман Тихонович! Мы с Евгенией волнуемся! Вы плавки-то после нашего… общения нашли?

Петр, как раз в этот момент нерешительно направлявшийся к подругам, вздрогнул, нервно провел рукой по лицу и стремительно прошагал мимо.

– Не нашел, – застеснялся дед и отвернулся.

– Все они такие, – непонятно кому едко сообщил Алик и проникновенно посмотрел на своего Юлика.

– Да, – вякнул тот и помахал Петру.

Вспугнутым сайгаком Петя ринулся в другую сторону, но попал в ямку, заботливо выкопанную посреди пляжа папашей Гризадзе и его громкоголосой дочерью. Хотя ямкой этот ров назвать язык не поворачивался. Родители быстро обнаружили, что единственное занятие, которое отвлекает ребенка от закатывания истерик, земляные работы. Едва получив в руки совочек, дитя затихало и принималось судорожно копать песок. Чтобы ребенку не было скучно, папенька к ней периодически присоединялся, и за полдня трудов яма уже вполне годилась под чью-нибудь могилку, поскольку была глубокой и длинной.

– Ай! – заорал Петр, рухнув в ловушку. – Блин! Вы тут что, нефть искали? С ума сойти! Я же мог шею свернуть!

– Не свернул же, – добродушно произнес Тимофей и добавил, вероятно, для поднятия настроения: – Это хорошо еще, что Юляша туда кольев не навтыкала. Скажи спасибо!

– Спасибо, – одурело пробормотал Петя, выбираясь на поверхность.

– Да ладно, не злись. Не для тебя копали, – успокоил его Гризадзе.

– А для кого? – напряженным, звенящим голосом спросила Женя.

Покосившись в ее сторону, Тимофей промолчал.

На ужин Евгения шла с решительностью революционера, вознамерившегося взять Зимний штурмом. Взгляд горел, лицо пылало, а в голове теснились мысли о справедливости и поиске правды. Ася же, напротив, была какой-то скучной и квелой. Она всю дорогу брюзжала, обсуждая соотечественниц: