Пляжная охота

Женя тоже повеселела. Хотя причина ее веселья была вовсе не в наличии мужчин. Изольда Ивановна наконец-то забрала у нее свой пакет. И ничего страшного не произошло.

Жизнь начинала налаживаться.

Отель, обильно украшенный орнаментом, башенками и витражами, казался игрушечным. Над побережьем нависал мягкий, теплый вечер, стремительно переходящий в романтически-звездную ночь. Вместе с разрумянившимися от ожидания сказки подругами из автобуса вышли Изольда Ивановна со спутником, темноволосый пижон, Екатерина, пара с крикливой девочкой, родители с подростком, отец со взрослым сыном и Алексей с женой. Они, к неудовольствию Муравской, постоянно освежали свои отношения, словно молодожены, дорвавшиеся друг до друга.

– Давайте знакомиться! – радостно потирая руки, ринулся к Кэт пижон. Имел ли он в виду тет-а-тет с Катей или планировал перезнакомить всю стаю отдыхающих, но сказано это было так громко, что подвыпивший папаша вечно вопившей девочки активно включился в процедуру братания. Он начал поочередно жать всем руки и обниматься, добродушно похохатывая и повторяя:

– Тимофей! Тимофей Гризадзе!

Физиономия у него была круглая, счастливая и блестящая то ли от водки, то ли от удовольствия. Перемяв всю группу, он указал на жену, которая безуспешно пыталась утихомирить утомленного перелетом ребенка:

– А это супруга моя, Ниночка, и дочь Юлия. Ну, вы их уже знаете!

Народ деликатно и сочувственно промолчал, поскольку Юлия за время перелета и переезда утомила всех.

– А мы – Фельчуки, – произнес Алексей. – Я Алексей Фельчук, а это Олеся Фельчук. Жена моя.

Сказано это было гордо и весомо, словно он гордился то ли женой, то ли фамилией.

Женя терпеть не могла отдыхать стадом. Она была совершенно не готова к тому, что эти малознакомые люди теперь будут ежедневно с ней общаться. Ей хотелось уединения и спокойного отпуска, а не беспрестанной болтовни на пляже. Она уже видела, как отдыхают некоторые туристы в Египте. Немцы сбивались в плотные кучи, пили пиво и пели на весь пляж песни, навевавшие смутные воспоминания о фильмах про войну и оккупантов. Итальянцы налетали пестрым, крикливым табором и сдвигали лежаки в кучу, образуя вопящий и сверкавший золотом островок. Русскоязычные туристы, перезнакомившись друг с другом в процессе выполнения алкогольной части программы «все включено», приходили на пляж и, топая мимо отдыхающих, здоровались со всеми, раскланиваясь направо и налево, беседовали про природу, погоду и цены. Причем в разговор включались задние, передние и средние ряды, кто-то вообще приветственно орал аж с другого конца пляжа. И возникало ощущение каких-то деревенских посиделок в ожидании автолавки.

Церемония знакомства грозила именно таким коллективным отдыхом. Но избежать ее не было возможности, поскольку надо было сидеть и ждать, пока им выдадут ключи. Изольда Ивановна со своим интеллигентом предусмотрительно отдалилась. А семья с подростком ругалась снаружи, так и не войдя в отель. Парень прятал игрушку за спину и жарко доказывал что-то родителям.

– Я Ася, это моя подруга Женя, – отрапортовала Муравская звонким, пионерским голосом и выжидательно уставилась на мужчин.

– А мы – Юлик и Алик, – сказал более молодой из пары потенциальных кавалеров, которого Женя приняла за сына. – Я Юлик.

– А я – Алик, – обаятельно улыбнулся второй и приобнял Юлика. Тот жеманно опустил голову. – Очень приятно со всеми познакомиться.

– Блин, – громко произнесла Ася в повисшей тишине.

– Действительно, сколько, блин, можно ждать эти ключи, – спас ситуацию Фельчук, опасливо покосившись на сомнительную парочку.

Номер им дали с видом на какую-то непонятную крышу. Ни моря, ни пальм не было видно. Хотя на улице была непроглядная темень, и вполне могло оказаться, что все это появится утром.

– Ну и ладно, – не стала унывать Ася. – Ерунда. Мы сюда приехали не в номере валяться. Море стопроцентно есть, а то, что его не видно, не велика потеря. У меня вот грудь тоже есть. Но ее не видно. Тем приятнее будет ее обнаружить интересующимся. Ладно. Переодеваемся и идем ужинать.

Ужинать Жене не хотелось. У нее после самолета болели уши и голова.

– Ты хочешь бросить меня одну в первый вечер? – возмутилась Муравская. – Выпей таблетку, и пошли. Кстати, я теперь сомневаюсь по поводу этих Алика и Юлика. По-моему, они того-с… Эге-гей!

– Чего? – Женя, запивавшая в этот момент таблетку, поперхнулась и закашлялась.

– Чего-чего… Того! Алик классный. Вот с таким я бы закрутила. Эх. Но они жмутся друг к другу, как пингвины в пургу. И Юлик женственный. Мне кажется, что у него даже глаза подкрашены.

– Да ну, – отмахнулась Женя, не желавшая расстаться со своей версией про братьев. – Они просто родственники, вот и обнимаются.

– Наивная ты, Евгеша! Сейчас это модно. Вон все певцы, актеры. Как только шикарный мужик, так сразу про него читаешь, что у него друг вместо любимой женщины. Я не успеваю разочаровываться и совершенно перестала удивляться. А бабы у них для прикрытия. Особенно у тех, которые про любовь поют. Им для легенды надо, чтобы тетка рядом крутилась. А я так не согласна.