Пляжное чтение

Все вышло примерно так, как я себе это и представляла. Пара клоунов была в безопасности, но все еще жила каждый со своими секретами. Отец Элеоноры украл обручальное кольцо ее матери и продал его, чтобы дать другой семье деньги, в которых они нуждались. Мать Элеоноры до сих пор понятия не имела о существовании другой семьи и полагала, что просто потеряла кольцо. Надеялась, что, возможно, когда они будут распаковывать вещи в другом городе, оно выпадет из кармана или из складки полотенец. А пока кольцо заменял обрывок яркой пряжи, которую муж обвязал вокруг ее пальца. В конце концов, любовь часто состоит не из блестящих вещей, а из простых и практичных. Те вещи, что старели и ржавели, чинили и полировали. Вещи, которые были потеряны, просто меняли по мере утраты. Но сердце Элеоноры было совершенно разбито.

Цирк переезжал, и маленькая Талса постепенно исчезала у них за спиной. Их сладостная неделя там теперь таяла, как сон наяву. Героиня оглядывалась назад с болью, которая, как ей казалось, никогда не перестанет пронзать ее.

Там-то я и должна была «оставить» свою героиню, и я это знала.

Для моего романа были характерны приятное свойство «цикличности» и временная определенность, которую читатель мог видеть, заглядывая далеко вперед в еще непрочитанные страницы. Но все относительно.

Все было именно так, как и должно было быть, но грудь у меня отяжелела, тело похолодело, а глаза увлажнились. Хотя, возможно, это больше от усталости и вентилятора над головой, чем от эмоций.

Но я не могла оставить героиню там. Каким бы прекрасным ни был этот момент, он был по-своему печальным, и я ему не верила. Это был не тот мир, который я знала. Героиня потеряла много прекрасного – годы хорошего здоровья своей матери, свои шансы на карьеру мечты, и ее отец слишком рано ушел. Но были и «находки». Кофейня с самым плохим в мире эспрессо, бар с групповыми ночными танцами и неряшливый, но красивый сосед вроде Гаса Эверетта. Я положила руки на клавиатуру и начала печатать.

Белые хлопья начали падать вокруг нее, а также цеплялись за ее волосы и одежду. Элеонора оторвала взгляд от пыльной дороги, удивляясь внезапному снегопаду. Конечно, это был не снег, а пыльца. По обеим сторонам дороги росли белые полевые цветы, и ветер раскачивал их бутоны.

Элеонора гадала, куда она пойдет дальше и какие цветы будут ждать ее там.

Я сохранила черновик и отправила его Ане по электронной почте.

Тема: Что-то совсем иное.

Пожалуйста, не ругай меня за это. С любовью, Яна.

* * *

Я встала рано и ехала минут двадцать, чтобы напечатать черновик в ближайшем отделении FedEx[61]. Мне хотелось просто подержать его в руках. Когда я вернулась, Гас уже ждал меня на веранде, развалившись на диване и прикрыв глаза рукой. Он поднял ее, чтобы получше рассмотреть меня, затем улыбнулся и сел, давая мне место.

Гас положил мои ноги себе на колени и притянул меня к себе ближе.

– И что же? – спросил он.

Я бросила ему на колени стопку бумаг:

– Теперь мне остается только ждать, не уволит ли меня Аня. А также понять все безумие издательства «Сэнди», если они захотят опубликовать роман. И еще интересно, сможем ли мы продать книгу и есть ли у меня что-то, чтобы преуспеть больше, чем ты.

– Аня тебя не уволит, – уверенно сказал Гас.

– А «Сэнди»?

– Наверное, им хватит безумия опубликовать это, – продолжил Гас. – А ты напиши еще одну книгу. И еще. Наверное, что-то понравится издателю. Ты продашь книгу, хотя и не обязательно раньше, чем я продам свою. Но в любом случае я уверен, что ты найдешь что-то, в чем ты будешь лучше меня.

Я пожала плечами:

– Я все равно постараюсь пораньше. А как насчет тебя? Ты уже почти закончил?

– На самом деле да. Во всяком случае, с черновиком. Еще неделя-другая, и все будет в порядке.

– Примерно столько времени у меня уйдет на мытье посуды, которую я накопила в этом доме на этой неделе.

– Как раз вовремя, – сказал Гас. – Впрочем, на все своя судьба.

– Ага, и судьба сделает всю работу.

Мы расстались потому, что у нас планировалось мероприятие – встреча с читателями, и нам надо было хоть как-то успеть подготовиться. Когда мои волосы высохли после столь необходимого душа, я, измученная, лежала на кровати и смотрела, как крутится вентилятор. Мне казалось, что комната изменилась. Мне казалось, что мое тело изменилось. Я скорее могла бы убедить себя, что попробовала жизнь других людей, и это мне понравилось.