Пляжный ресторанчик

Что надеть на собеседование, если ты претендуешь на работу в клубе, где все женщины притворяются, что они — мужчины, которые притворяются, что они — женщины.

— Пикантные штанишки, — сказал Джо с видом знатока. — Антонио обожает пикантные штанишки.

Я, честно говоря, надеялась, что он скажет: «Иди как есть». Не тут-то было. И Брэнди, и Джо заверили меня, что самый верный способ пройти как пробы, так и собеседование, — это играть.

— Играть, что я — женщина, которая притворяется мужчиной, который притворяется женщиной? — спросила я и приуныла.

— Именно. Смотрела фильм «Влюбленный Шекспир»? — спросил Джо. — Гвинет Палтроу прекрасно смотрелась в этой роли.

— Ты снова произнес это имя! — взвизгнула Брэнди, затыкая уши.

В нашем доме было запрещено произносить имя Гвинет Палтроу. Равно как имена всех, целовавшихся на экране с Беном Аффлеком, Брэдом Питтом и особенно с Джо Файнсом.

— Гвинет, Гвинет, Гвинет, — стал дразниться Джо, одновременно протягивая мне одежду, в которой, по его мнению, я должна была понравиться их боссу, Антонио.

— У Гвинет Палтроу штаны хотя бы прикрывали задницу! — завопила я, встряхивая перед собой предложенные Джо кожаные шорты, которые скорее подошли бы под определение «трусы», нежели «пикантные штанишки».

— Нужен бразильский стиль, — подмигнула Брэнди.

— Бразильский стиль?

— Так называется воск для удаления волос на интимном месте. «Бикини в бразильском стиле». Ребята, ну неужели я не рассказывала вам про Синти? Она пошла в салон красоты делать «бикини», а там в этот день как раз тренировались стажеры, ну она и решила сэкономить деньги. Нанесла ей девушка-стажерка на то самое место горячий воск «Бразильский стиль», ну и все. Дальше — «скорая помощь», двадцать шесть швов, полтора литра крови. До сих пор не носит узкие джинсы.

— Слишком много информации! — Я протянула Джо шортики. — Я это не надену.

— Ну так в чем же ты пойдешь? — воскликнул он недовольно.

Через полчаса я стояла перед клубом «Ледибойз» в леопардовой мини-юбке, ярко-розовом топике цвета детской жевательной резинки и сапогах-ботфортах. На голове был рыжий парик, взятый из необъятной коллекции Брэнди. «Надеюсь, я похожа на Джулию Робертс до того, как она добралась до кредитной карточки Ричарда Гира и скупила половину магазина Фрэда Хэймана», — подумала я.

По крайней мере, я вполне походила на представительницу древнейшей профессии, которую играла Джулия. Пока я ждала появления босса, который проведет меня внутрь, мимо проехали два парня на самой раздолбанной машине, какую я вообще видела в Лос-Анджелесе. Они притормозили и крикнули:

— Заработать хочешь?

Я ответила на чистом британском английском, но моя пламенная речь потонула в реве самолета — клуб располагался прямо в конце взлетно-посадочной полосы международного аэропорта Лос-Анджелес Интернешнл. Для агента недвижимости важны и святы три вещи: место, место и еще раз место. Клуб «Ледибойз» с этой точки зрения был безнадежен.

Следующие пять минут я провела, отклоняя многочисленные предложения «подзаработать».

В итоге мне пришлось упереться носом в стену, чтобы только не подумали, что я заманиваю мужчин взглядом. Положение было, сказать по правде, идиотское. И когда босс открыл наконец-то дверь, я с радостью влетела в прокуренное помещение с облупленными стенами.

— Ты — Лиззи, — с акцентом сказал Антонио Сарди, владелец клуба, пропуская меня вперед и слегка подталкивая под попку. Антонио был одет так, словно только что вышел из фильма «Старски и Хатч»: белый костюм, блестящая черная рубашка, остроконечные ботинки с набойками, которые громко цокали по танцполу, через который мы шли в офис.

— Джоанна сказала, ты хорошенькая, — сказал он, оглядывая меня с ног до головы, и усмехнулся. — Она наврала мне.

— Отлично, — пробормотала я. Только этого мне не хватало — чтобы меня в пух и прах разнесла какая-то сушеная ящерица и не только не взяла на работу, а еще и…

— Ты — красавица! — заключил Антонио и рассмеялся своей шутке. Немного взвинченная ожиданием на улице, я нервно засмеялась в ответ. Смех вышел каким-то жалким. Антонио жестом предложил мне присаживаться, и сам сел напротив. Потом он наклонился, облокотился на журнальный столик, стоявший между нами, и пристально посмотрел на меня.

— Ты мне нравишься, Лиззи, — сказал он и кивнул. — Мне нравятся такие люди, как ты.

Заметьте, я при этом не сказала ни слова.

— Я знаю — я тебе тоже понравлюсь, — продолжал он.

Этот непонятный вывод показался мне несколько преждевременным.

— «Ледибойз» — это одна большая семья. Все — мои дети, обо всех забочусь. Другой семьи у меня больше нет, Лиззи, была — и нет… Придет день — отомщу, — добавил он грозно. — Но речь не о том. Ты приходишь, ты работаешь у Антонио — он берет тебя в семью. Как принцесса будешь жить. Ну, Лиззи, идешь ко мне? Будешь работать у Антонио?

— Я не знаю. А сколько вы платите? — осмелилась я спросить.

— Три доллара в час, спагетти — бесплатно, — быстро ответил он. — Как клуб закрываем в три часа ночи — так кушай сколько хочешь!