Плисецкая. Стихия по имени Майя. Портрет на фоне эпохи

Первую попытку рассказать историю Кармен балетным языком сделал еще Мариус Петипа в 1846 году, через год после написания новеллы и за 29 лет до того, как Жорж Бизе создал музыку, которая сейчас всем нам кажется неотделимой от образа дерзкой цыганки, любящей свободу больше жизни. В Мадридском театре Петипа поставил одноактный балет «Кармен и Тореадор». А первый балет на оперную музыку Бизе поставил французский хореограф Ролан Пети. Алонсо говорил: «Пети поставил очень успешный балет, и мне нужно было придумать совсем непохожий. Так что это Пети подтолкнул меня к тому, чтобы я сделал ту “Кармен”, которую сделал». У Пети Хозе видится фигурой куда более трагической, чем сама Кармен, идущая по жизни легко, весело, с вызывающей улыбкой – «попробуй поймай!» Но Плисецкой, вспоминает первый и в течение двадцати лет единственный Тореро в «Кармен-сюите» Сергей Радченко, нужна была другая Кармен: она «хотела настоящую Кармен, как ей казалось, какая она должна быть». Значит, Алонсо должен был создать для нее совсем другую цыганку – страстную, своевольную, свободную, трагическую в своей своевольности, жаждущую любви и дарящую любовь. Через три месяца после встречи за кулисами они начали работу над спектаклем.

Через двадцать лет после премьеры Алонсо признается Плисецкой: «Я очень боялся тебя, боялся не достичь твоего уровня, и много раз мне хотелось сбежать. Единственное, что меня удерживало, было твое доверие ко мне, которого я не мог обмануть, и моя вера в то, что создавалось».