Плюс-минус вечность

А, может, мой номер не определился на его мобильнике? При междугородных звонках такое бывает… Может, позвонить ему еще раз?

«Ну уж нет, – сказала я себе. – Все! Хватит! Баста! Я не буду перед ним заискивать и его добиваться. Кончено – значит, кончено. Прощай, мой дорогой Денис, прощай навсегда!..»

И, знаете, что? Когда я приняла это решение, мне вдруг сразу стало легче. «Да кому ты нужен!.. – чуть не вслух сказала я, адресуясь к своему теперь уже экс-любовнику. – Бездарь, никчемный художник, мазила!.. Ты думаешь, на тебе свет сошелся клином?.. А не кажется ли тебе, что свет сошелся клином, скорее, на мне – двадцатипятилетней, ответственной, много зарабатывающей, а главное – такой красивой и сексапильной?!.»

И я пошла по лестнице на второй этаж, в предпосадочный зал. Волнующая походка, небрежные взмахи сумкой от настоящего «Вюиттона» – меня провожали не один и не два мужских взгляда… А я еще, дура, переживала из-за того, что меня бросил этот неудачник!

В зале отлета аэропорта К*** имелся уютный барчик – я знала о его существовании по своим прошлым визитам, когда приезжала сюда школить персонал местных магазинов, входящих в нашу сеть. Сейчас мне просто необходимо было слегка выпить. И для того, чтобы отпраздновать свое внутреннее освобождение от Дениса, – а в тот момент я верила, что оно, наконец, наступило, и для того, чтобы потом не страшно было лететь. Из К*** в столицу фланировали столь жуткие тарантайки, они так тряслись (или, как выражались аборигены, трусились) при взлете, а также в воздухе, не говоря уж о посадке, что путешествовать на них следовало только под легким (а может быть, даже под тяжелым) наркозом.

Я заказала в баре порцию коньяку. Все столики были заняты – пассажиры не хуже меня знали о летных качествах воздушных судов и усердно старались впасть в анабиоз. Пришлось устроиться на высоком табурете у стойки. Я сделала первый глоток, и почти сразу меня охватила неслыханная легкость. Как хорошо, что с Денисом покончено! Я готова была прокричать, пропеть: «Свободна! Свободна! Свободна, наконец!..»

Рядом со мной на барный стул плюхнулся парень с большой кожаной сумкой в руках. Он был вполне симпатичным: рослым, загорелым, брутальным, и пил двойной виски со льдом.

– Ваше здоровье, – обратился он ко мне.

– И ваше, – я приветственно приподняла бокал.

Дурак Денис, не понимает, сколь легко я могу найти ему замену.

Парни просто рыщут вокруг, желая прийти ему на смену!

– Куда летим? – спросил меня сосед с вискарем.

– В Москву, – безыскусно сказала я.

– Счастливая… – с явной, ничем не прикрытой завистью протянул незнакомец. Словно я назвала в качестве пункта назначения не Москву, а Венецию, или Париж, или Мальдивы.

Я со смехом бросила:

– Можно подумать, вы отправляетесь куда-нибудь в Оймякон!

Чувствовала я себя великолепно. Коньяк и мысль о том, что я теперь свободна от Дениса, стали оказывать свое волшебное действие.

– Да нет, я лечу в Питер, – бросил парень.

При этом он весь сморщился.

– В Питер? И вы еще недовольны?!

– А что делать?

– Да вы были когда-нибудь в Питере?! Это же чудесный город!.. Лучший, наверно, город на земле!.. Боже, как же я люблю Питер! Разве можно его сравнить с нашей Белокаменной!..

– Возможно. Но мне-то надо в Москву.

– Тогда зачем вы, простите меня, летите в город на Неве? Кто вас туда гонит?

– Местные авиалинии. На Москву у них, видите ли, нет билетов. Ни на сегодня, ни на завтра, ни на послезавтра. Поэтому буду добираться кружным путем. Бешеной собаке шестьсот верст не крюк… «Там, где Нева становится морем, вижу я Крымский мост!..» – приятным баритоном пропел он.

– Да, – глубокомысленно заметила я, – с современными средствами транспорта северная столица становится пригородом Первопрестольной. Или наоборот.

– Вот именно!.. Так что прилечу и рвану сразу из Пулково на Московский вокзал, а там уж найдется хоть один билет на паровоз до Белокаменной.

– Вы настоящий авантюрист, – глубокомысленно изрекла я. И уточнила: – В хорошем смысле этого слова.

– А что остается делать? Мне завтра утром обязательно надо быть в Москве.

– А вот мне не надо, – вздохнула я, вспоминая свою пустую квартиру.

– Да? Что ж, – философски заметил собутыльник, – складывается ситуация, которая может служить аллегорией жизни вообще, в самом широком смысле этого слова.

– Это как? – не поняла я.

Парень усмехнулся.

– Те, кому место в самолете (или другое благо – безразлично), фактически отнимают его у того, кому оно позарез необходимо.

– А вы философ, – вслух заметила я, а про себя подумала: «Хайдеггер, блин!.. Деррида!..»

– Нет, я психолог.

Коньяк был допит, виски незнакомца тоже. Однако посадку еще не объявляли.

– Еще один коньяк и одно виски, – бросил парень барменше и пояснил: – Позвольте мне угостить вас.

В его глазах блеснул азартный огонек.

А когда барменша поставила перед нами бокалы, он вдруг молвил:

– Давайте поменяемся!

– Поменяемся? Чем?

– Нашими рейсами. Я полечу в Москву, а вы, раз уж вам так нравится Северная Пальмира, – отправитесь по моему билету в Питер.

– Что за ерунда! – воскликнула я, пригубив вторую порцию коньяка.