Плюс один

Руки у Поттера были в мозолях и царапинах: и не скажешь, что парню шестнадцать и он учится в школе, как будто постоянно что-то мастерит. Он держал руку ладонью вверх, и я с некоторым недоумением смотрела на два ободка: у Поттера были перстни на среднем пальце и мизинце, но прежде я их не видела. С некоторым недоверием я перевернула руку. Перстни действительно были. Я видела такие у некоторых взрослых магов: они означают, что маг принял на себя ответственность за Род. Их еще снять нельзя, а после смерти они переносятся в основной сейф рода. И по новым законам основной сейф открывается лишь после семнадцатилетия… Оба перстня словно немного рябили, как будто были не настоящими, а чем-то вроде голограммы. Я недоверчиво прикоснулась пальцем к одному из них.

— Как ты их увидела? — в голосе Поттера был и шок, и удивление, и даже испуг.

Я моментально перебрала в своей памяти все знания о семье и пораженно выдохнула:

— Лестрейнджи могут видеть скрытое…

Вообще-то, по женской линии такие родовые особенности передавались редко. Партнера для Последних-в-роду девушек подбирали тщательно, чтобы чужая кровь не перевесила. Но Лавгуды даже родового камня не имели, слишком молодой род, вполне могли нечаянно украсть чужой дар… или нет? Я увидела перстни, лишь когда начала вертеть его руку, то есть, скорее всего, коснулась одного из них.

— Их можно получить лишь совершеннолетнему магу, — тряхнула я головой, прогоняя мысли о собственных особенностях. — У тебя не просто Надзора нет, ты уже совершеннолетний. Но как?

— Луна…

— Только не говори, что мне это не стоит знать! — вспыхнула я. — Что меня вечно все за дуру держат? Рано, опасно, не думай об этом. Надоело!

Я вскочила с колен Поттера, он как раз несколько расслабился, и пошагала к башне Райвенкло. Вот только на каблуках, да еще и в узком платье быстро не походишь. Поэтому Поттер поступил как любой наглый и уверенный в себе мужик, то есть догнал, развернул и все возражения заткнул поцелуем.

Если бы не обстоятельства, я бы сказала, что Гарри хорошо целуется. Делал он это настолько хорошо, что я даже не сразу нашла в себе силы оттолкнуть его и снова позорно сбежать, благо загадка мне досталась максимально простая и глупая.

В комнату я ввалилась в смешанных чувствах. Сэм оторвалась от книги, которую читала, и осмотрела меня ну очень внимательным взглядом, а затем с недовольством выдала:

— Ну, и чем ты там занималась? Платье мятое, прическа растрепана, пришла поздно.

— Не начинай, — попыталась отмахнуться от соседки я.

— «Не начинай»? Луна, ты как будто из другого мира. Если ты не забыла, простить могут многое, но если будешь зажиматься с Поттером на каждом углу, хорошего мужа не найдешь.

— Да что ты на этих мужьях помешалась! — взмолилась я. — Не хочу я замуж. Умру старой девой. Как будто все вокруг мужиков вертится.

Она говорила это не впервые, но сегодня слова казались особенно раздражающими и обидными.

— Именно так, вокруг них все и вертится. Ты на что жить планируешь? В гильдию тебя, может, и возьмут, но кому ты изделия продавать будешь? Здесь же все по знакомствам, Луна. Или ты планируешь выпускать дурацкий журнал и разводить бесполезные растения?

— Журнал не дурацкий! И растения не бесполезные! Они мозгошмыгов отгоняют! — выкрикнула я, уже теряя самообладание.

— Их не существует!

— Прекрати! Я больше не хочу это слушать. Я сама решу, что мне делать и как! И уж тем более имею полное право заниматься с Поттером, чем захочу. В любых местах.

И оглушительно хлопнула дверью ванной. Сэм бывала просто невыносимой. Взрослая часть меня понимала, что эта девочка старается мне помочь в силу своих знаний. И обычно я признавала ее правоту. Вот только видела несколько глубже и знала, что многие промахи в школе с лихвой простят мне-взрослой. Весь этот апломб вокруг сдержанного поведения наводился не потому что родители не желали своим дочерям немного романтичных поцелуев под луной. А потому что в таком возрасте от поцелуев до чего-то покруче не так уж далеко, а в мире магов ценили преданность. Верность. И как минимум внешнюю чистоту.

Но она опять задела папу и газету. Чем дольше я находилась в теле Луны, чем больше вспоминала, тем больше становилась ею. Видеть нарглов и верить всем сказкам папы я никогда не смогу… но уже сейчас люблю его, будто он не отец Луны, а мой собственный. Он и есть мой собственный, по сути. И я уже не могу хладнокровно переносить все шпильки в его адрес. Просто не получается.