Плюс сайз. Охота на миллионера

– Это восхитительно! – шепнула я, не сводя глаз с зеркала, отражающего странную красотку с ужасно знакомыми чертами лица. – Неужели это я? Люся, как тебе это удалось?

– Это вообще-то я тряпку выбирал, – икнул Лелик, выныривая из анабиоза, – эта коза, тьфу ты, Людмила Федырна, прости господи, хотела тебя нарядить, как шута карнавального. Хорошо, что я ее переубедил. Но зато на женишке твоем она оторвалась. Данди крокодил, мать его через коромысло.

Жаль, что я не слушала Алкаша, увлекшись своей красотищей. Жаль, что не обратила внимания на его слова о крокодиле. И еще много раз жаль, что вообще согласилась идти на мамулин прием. Но это все потом, а сейчас я была в диком восторге от себя и даже сама приняла решение надеть пыточные трусы, которые, я больше чем уверена, приволокла в своем бауле Люся. И даже начала стягивать с себя реально насквозь промокшие пионерские труселя, но, к счастью, наткнулась на офонаревший взгляд Лелика.

– Спасибо, – сдавленно хрюкнула я.

– Спасибо не булькает, – получила ожидаемый ответ, а Лелик получил от Люси звонкую оплеуху и снова прилег у ее баула отдыхать.

Я хотела было заступиться за соседа. Кто, интересно, ей дал право бить моего друга? Только я могу так издеваться над несчастным. Но яростно вибрирующий под жгучую лезгинку телефон отвлек от идиотских разборок, в которых я с вероятностью девяносто девять целых и девять десятых огребу по щам и отползу к Лелику, заливаясь горючими слезами.

– Ты где? – поинтересовалась трубка маминым голосом.

Вот всегда она так: ни здрасти, ни как дела. Захотелось ответить в рифму, и я даже начала было, но получила хорошего поджопника от стоящей наизготовку феи и трусливо пробормотала:

– Дома пока. Собираюсь. Ты чего звонишь-то?

– Вы с Захаром придете? Ооо, не томи. Он сказал, что у вас для нас сногсшибательные новости. Неужели мы все-таки породнимся с этой горной козлихой, его теткой Аидой?

– Мама. Успокойся, – вздохнула я. И как у Завьялова получается так мне гадить, даже не общаясь со мной? – Я приду не с Захаром. И вообще, почему ты решила, что у нас с ним что-то может получиться?

– Потому что вижу, какими глазами он на тебя смотрит. Такими, знаешь, задумчиво-напряженными. А мужик только в двух случаях имеет такой взгляд: если он влюблен или сидит на очке в туалете – третьего не дано, – уверенно вещала маман.

– Ты выдаешь желаемое за действительное, – фыркнула я, но в душе все равно поселился червячок сомнения. – Что-нибудь купить? Или сразу к тебе ехать?

– Купи, – радостно сказала мамуся и начала перечислять.

Видимо, у нее был заранее припасен огроменный, как договор с дьяволом, свиток со списком. Вот только я ее не слышала уже, потому что в дверях появился Сева, и слова Лелика про Денди крокодила, наконец, обрели свой зловещий смысл.

– Я перезвоню, – сдавленно пискнула и отключилась.

Причем отключилась не только от сети, но и от мира вообще, потому что в противном случае рисковала сойти с ума и навеки переселиться в комнату с мягкими стенами.

– Что это с Юльком? – прорвался голос женишка в мое сознание, словно сквозь вату.

– Ослеплена и сражена твоей неземной красотищей, аж дар речи потеряла, – заржал очухавшийся стилист и снова получил по шее от Люси.

– Ага, мне тоже нравятся. А на улице аж оборачиваются все и просят сфотографироваться, – обрадовался дурачок.

Я стояла, как пораженная громом, и рассматривала человека, с которым мне предстояло появиться в гостях у матушки, и рассуждала, что лучше – утопиться или прямо сейчас с разбега выломиться в окно? Хотя в этом случае Люся просто сотрет с моей физиономии кровь, стряхнет осколки стекла и все равно отправит на суаре, да еще и пендаля даст для ускорения – второй этаж же. Хотя утопление тоже вряд ли меня спасет от неминуемого позора.

Ах да, вам же, наверное, интересно, почему я мечтаю вскрыться? Сева был прекрасен, как новая пятисотевровая банкнота. Выбеленные между ног джинсы, украшенные кожаной заплатой коричневого цвета, которая явно была предназначена для защиты нежных мужских тестикул во время родео; куртка из кожи крокодила, почему-то белого, режущего глаза цвета, с болтающейся бахромой на спине, похожей на сопли; широкополая – тоже белая – шляпа и, главное, казаки на ногах. Но даже не они меня напугали, а шпоры, весело звенящие по полу. Такое ощущение, что парень не на променад меня вести собрался, а взнуздать и садистски приручить, как племенную лошадь. Черт, это какое-то проклятье «Кобылы». Завьялов меня проклял. От этой мысли я взвыла и со всей силы запулила в Люсю вазочку, стоявшую на комоде.

– С ума от счастья сошла, – констатировала Фея, ловко увернувшись. – Катька, кочегарь повозку, через десять минут выдвигаемся.

– Я с ЭТИМ никуда не пойду, – встала я в позу. – Уж лучше с Леликом.

– Нет, поверь мне, все бабы там с ума сойдут от твоего кавалера, – пообещала Люсинда. – Я б сошла.

– Я даже не сомневаюсь в этом, – вздохнула я.