Плюс сайз. Охота на миллионера

Завьялов, резко развернувшись, прогалопировал в мою девственную ванную, и я, как ни прислушивалась, так и не услышала звука закрывающегося замка. Не то чтобы у меня не было вообще мужчин. Были, но дальше поцелуев дело как-то не заходило. То ли кавалеры были настолько бесполезные, то ли я не подпускала их к своему телу из-за стеснительности и глупых комплексов. Я не знаю, скорее всего, прынцы пугались моей неземной красоты и сбегали, боясь не вывезти такого огромного счастья, как я. Короче, в итоге к двадцати пяти годам я имею то, что имею: собаку Марусю, полудурочного полукота и полное отсутствие сексуального опыта. О чем даже Катька не знает.

– Интересно, что там можно так долго мыть? – мучилась я, прислушиваясь к звуку льющейся воды и колоссальным усилием воли гоня от себя омерзительно-прекрасные фантазии.

Захар появился только спустя полчаса, трогательно залепив порезы на лице от моей тупой бритвы туалетной бумагой.

– Вам очень идёт мой халат, – хихикнула я, рассматривая торчащие из-под шлафрока стройные волосатые мужские ноги.

Выше взгляд я подняла с трудом и тут же поняла, что совершила огромную ошибку, и мой мир больше никогда не будет прежним. Халат почему-то был Завьялову мал, обтягивал узкие бедра, как резиновый, а на груди не сходился, открывая моему взгляду широкую спортивную грудь, покрытую темными курчавыми волосками, и часть мускулистого живота, будя совершенно пошлые мысли в моей голове. Сглотнув липкую слюну, я с трудом пробормотала.

– Мне надо выпить… И поесть. Точно, надо поесть, – сама себе сказала и пошла к холодильнику, как сомнамбула.

– Я бы тоже не отказался, – слишком весело и непринужденно, как мне показалось, пробормотал Захар, глядя, как я достаю из холодильника бадью с оливье и бутылку бюджетного шампанского, завалявшуюся там с незапамятных времен. Яне очень люблю шипучку, но сейчас чертовски захотелось именно шипучки, может, ее волшебные пузырьки вернут мне способность здраво мыслить. – Со вчерашнего дня не ел. Юля, вы меня угостите?

– Знаешь, что я думаю. После того как ты лишил девственности мою ванную, мы просто обязаны перейти на «ты», – буркнула я, прямо из горлышка делая большой глоток шампанского, которое тут же пошло у меня носом.

– Когда ты так командуешь, я весь дрожу, – хохотнул Захар и вдруг подошел ко мне со спины и приобнял за плечи, обдав запахом моего геля для душа с ароматом бубль гум. Он пах плохим мальчиком, таким плохим, что у меня аж свело спину от напряжения, и горло сжалось. И вообще, если бы он не прижал меня к столешнице своим телом, я бы позорно обрушилась на пол, не успев прожевать оливье, которым закусывала шампанское. – Прости, не удержался, – шепнул он мне в ухо, опалив дыханием, – ты просто притягиваешь меня, как магнит. Но это будет нечестно по отношению к тебе. Я уйду сейчас.

– Нет, – выдохнула я. В конце концов, я взрослая женщина, и в состоянии отвечать за свои поступки. И сейчас я хотела этого мужчину до одури, понимая, что совершаю, может быть, самую большую ошибку в своей глупой жизни. Но и отказываться от кусочка счастья, плывущего в мои руки, я не собиралась. Хотя, скорее всего, это начало свое действие дурацкое шампанское, и вместо того чтобы привести меня в сознание, наоборот, отобрало у меня возможность соображать вообще. – Нет, останься, – тихо, но твердо прохрипела я, сдирая к чертовой матери с него мой чертов халат и задыхаясь от райского восторга, смешанного со страхом, и сахарно-липким возбуждением, свившимся в тугой комок внизу моего живота.

– Ты уверена?

– Более чем, – ответила я, растворяясь в его горячих прикосновениях без остатка, исчезая с этой земли, чтобы потом снова и снова сгореть, как феникс.

Это ли не счастье?

Глава 37

– Юля, почему ты мне не сказала, что у тебя еще никогда не было мужчины? – спросил Завьялов, повернувшись лицом и с интересом меня рассматривая, будто ощупывая взглядом.

А зачем? Что бы это изменило? По крайней мере, для меня. Потому что ничего лучшего в этой жизни со мной ещё не случалось. И этот мужчина, лежащий в моей кровати и едва прикрывший свою хм… мужественность простыней – самый настоящий приз за годы моих идиотских мытарств.

– Это неважно, – тихо сказала я, удивляясь, что мне настолько легко с ним, что даже все мои комплексы отошли куда-то на задний план.

И я не стесняюсь своего огромного тела рядом с ним, и вообще, ощущение, что я лечу в самолете. Чувство свободы и захватывающей дух радости.

– Да уж, – невесело хмыкнул Завьялов, – только вот я теперь чувствую себя вдвойне подлещом, воспользовавшимся твоей невинностью и изменившим беременной невесте. Как в плохой мелодраме, блин. И самое плохое, что мне совсем не стыдно от этого. И знаешь, что, мне кажется, я влюбился, чего не позволял себе очень и очень давно.

– Слушай, не казни себя, – кривой улыбнулась я и протянулась к нему, – нам же хорошо.