– Боже, ты просто прелесть. Юля, я говорил тогда не о тебе, а о настоящей лошади, которую купил и, кстати, не прогадал. Она настоящее произведение искусства, хоть и тяжеловата, конечно. И если бы ты хоть чуть-чуть подумала, то узнала бы, что я в дерби участвую. Обожаю конный спорт. Хобби у меня такое. А ты даже подслушивать не умеешь. Услышала звон, а не знаешь где он.
– Подожди, а Марта. Как же? Она же твоя невеста?
– Марта уже уезжает. И я надеюсь, что больше никогда о ней не услышу. Знаешь, больше всего на свете я не выношу, когда мне лгут. Могу простить многое, но не вранье. Хорошо, что доктор, которому она заплатила за ложную справку о беременности, больше всего на свете любит деньги. Так что, когда обращаешься к кому-то нечистоплотному, нужно быть готовым к тому, что этот мерзавец просто перепродаст информацию. Юль, прошу тебя, ответь, ты выйдешь за меня замуж? А то я уже ноги не чувствую. А мне бы еще хотелось наследников понянчить и научить их верховой езде, а если я стану инвалидом, это будет проблематично.
– Я люблю тебя, – выдохнула я и опустилась на колени напротив теперь уже – я точно знаю – моего Завьялова, который, мягко улыбнувшись, привлек меня к себе и поцеловал так сладко, до головокружения.
– Ну вот, я же говорила! – голос матушки прозвучал, как взрыв. Черт, я снова забыла запереть дверь. Захар отпрянул от меня, но рук, обнимающих меня, так и не разжал.
– Ты все-таки страшная растяпа, – шепнул он. – Ну ничего, теперь я буду за тобой присматривать.
– Я согласна, – прохрипела я, – я выйду за тебя замуж даже просто для того, чтобы испортить тебе слишком спокойную жизнь, Захар Завьялов. И кстати, берегись – моя неудачливость заразна.
– Вот совсем не страшно. Потому что с того самого дня, когда ты свалилась на меня на парковке, я больше ни о ком и ни о чем, кроме тебя, не могу думать.
– Смотри. Пашка, а ты говорил, что это все фигня, и мой план не сработает, – хихикнула мамуля, и до меня только сейчас дошло, что родители мои стоят обнявшись, и мама сияет, как начищенный медный пятак, а папуля смотрит на нее влюбленными глазами.
– Есть кто в этой юдоли скорби? – услышала я жизнерадостный голос, несущийся из прихожей.
Завьялов, наконец, поднялся с колен, и мне показалось, я услышала, как хрустят его суставы. Поднялся сам и меня, как репку, дернул, и хорошо, а то бы жизнерадостная Люся, ввалившаяся в комнату со свитой в лице Катьки, Севы и Липая, так и застали бы меня в позе молящегося бегемота.
– Опа, а мы пришли успокаивать скорбящую вдову, а тут такой пердюмонокль, – стушевалась крестная фея, окинув взглядом присутствующих.
– Почему вдову? – спросил Захар, судорожно сглотнув.
– Да так, – уклончиво ответила Люся, энергично взбалтывая бутылку с шампанским, зажатую в пухлой руке увенчанной перстнями.
– Юлечка, детка, ты дома? – в дверях появилась тетушка Захара. – Мой племянник не у тебя случайно?
– Прям проходной двор, а не квартира, – проворчала мама, – и, Люся, бога ради, неужели вы не знаете, что трясти бутылку с шампан…
Договорить мама не успела. Люсьен добилась своего – пробка выстрелила с громким хлопком, шампанское брызнуло в разные стороны, окатывая всех присутствующих веселыми искрящимися пузырьками. Взвыл Гимлер, Маруся усиленно изображала обморок. А мне просто было хорошо, тепло и слегка подташнивало, наверное, от навалившегося на меня огромного счастья.
– Юлек, дай писярик, а? – тихо попросил Лелик.
Интересно, когда он успел появиться в моем доме? Хотя чего тут удивительного? Дверь-то открыта настежь. Ну и пусть. Главное, что все, кого я люблю, рядом. Ну и пусть, что все они сумасшедшие, но зато свои, любимые.
Эпилог
Ну что вам рассказать… Была у нас свадьба, которую мы решили провести в городе, который нас свел. Точнее, как решили, скорее, просто поддались на угрозы моих родителей и тети Изольды, что они нас не благословят, если мы устроим торжество в другом месте. А нам-то было все равно где. Вот честно.
– Дрянь свадьба, – констатировала баба Дуся, тоже приглашенная, – даже «шубы» нет.
Но потом смягчилась и даже преподнесла нам цинковое ведро из своих стратегических запасов. Свидетельниц было у меня две, потому что Люся и Катька даже слегка подрались, пытаясь решить, кому достанется сия почетная миссия. Пришлось обоим пообещать, чтобы избежать смертоубийства. А Захар позвал в свидетели Лелика. Хотя Люся ворчала, что он нажрется и на свадьбу придет кривой, как сабля. Лелик не подвел – явился красивый и почти трезвый, и даже тосты произносил красивые и веселые.
– Ты счастлива? – спросил Захар, таща меня на руках.
А я все боялась, что у него выпадет грыжа, развяжется пуп и просила его поставить меня на землю.
– Слушай, я сама дойду, – наконец, рыкнула и посмотрела ему прямо в глаза, – в конце концов, если ты умрешь от аневризмы, таща на руках почти центнер веса, мне будет только хуже. Я не готова становиться вдовой и матерью-одиночкой в таком юном возрасте.