Плюш

У меня никогда не возникало проблем в связи с отсутствием собственной машины. Школа находится совсем рядом, нужно лишь пройти парк. Торговый центр и все мои любимые кафе в нескольких кварталах. К тому же я могу пользоваться маминой «Джеттой» когда захочу. Иногда я беру машину Кайдена, которую он держит у нас в гараже, и забирает ее лишь на выходные. Папа строго следит за нашими правами, так как до получения настоящих нам нужно продержаться всего лишь год.

Даже если бы у меня была огромная необходимость в собственном автомобиле, я бы не стала ставить этот вопрос перед родителями. Я вижу, как они из кожи вон лезут, чтобы обеспечить нам комфортную жизнь. Моя учеба в частной школе стоит папе кровавых мозолей, он день и ночь работает рубанком, а мама в прямом смысле создает красоту и стиль. Совсем скоро я начну самостоятельную жизнь, и им станет легче.

Оказавшись в своей спальне, я запираюсь, и осторожно поставив стакан с молоком на прикроватную тумбу, запрыгиваю на кровать. Мне становится слишком тесно в этой комнате, в которой я провела бо́льшую часть своей жизни. Бежевые стены больше не покрывают различные постеры, только возле компьютерного стола на стены прикреплены различные буклеты разных университетов. Университет БК выделен красной галочкой. Я уверена, что получу положительный ответ.

Упав на спину, я изучаю сводчатый потолок, который проходит по всей длине нашего дома. Затем тянусь к выключателю светильника-бра, свисающего с потолка, и начинаю играть со светом. Прямо как в фильме ужасов.

Темно – светло.

Темно – светло.

С каждым днем я чувствую в себе растущее желание как можно скорее расправить крылья. Мои мысли наполнены именно этим, но есть еще одна вещь, которая никак не дает мне покоя.

Дребезжание лампы приводит меня в чувство. Моргнув пару раз, лампа гаснет, и я остаюсь в полнейшей темноте.

Отлично.

Надеюсь со светильником все в порядке. Я нашла его на блошином рынке в Монреале, когда мы ездили туда навещать родных.

Нащупав обычный светильник, я снова оказываюсь при свете, затем взяв макбук, устраиваюсь с ним на кровати. Несколько уведомлений с моего е-мэйл, Фейсбука и Твиттера.

Каждый раз, открывая компьютер, я заставляю себя не делать этого – не лазить по его страницам в соц.сетях. И у меня даже стало это получаться. Но вчера я не смогла сдержаться. И сегодня делаю это снова.

Его аватар в Фэйсбук поменялся всего пару недель назад. Он стоит с кием в руке, опираясь бедром на бильярдный стол. Я долго не позволяла себе следить за его Инстаграмом, тем более подписываться. К счастью его профиль открыт.

Стоп!

Черт бы тебя побрал!

И меня заодно. За то, что позволила себе слишком многое.

В последний раз меня целовали восемь месяцев назад. Именно тогда я чувствовала на себе мужское прикосновение. Я ни с кем не встречалась и даже не целовалась за это время. Сначала меня жег стыд, а затем я поняла, что он бессмысленный и что в какой-то степени с меня снята бо́льшая часть ответственности.

Но как бы то ни было, я больше не могу смотреть на других парней. И это меня раздражает. Как и то, что парни – это последнее, о чем я должна думать прямо сейчас.

Вчерашний инцидент ничего не меняет.

Словно напоминание об этом мое колено саднит, когда я сгибаю ногу. А следом за болью в колене приходит воспоминание о том, как он смотрел на меня. Тогда восемь месяцев назад он заставил меня почувствовать себя желанной и ничтожной практически одновременно. Меня убивало это воспоминание. Но после вчерашнего я думаю…думаю, что все восприняла так, как и нужно было. А именно так, как он и хотел.

Поняв, что чем больше я копаюсь в себе, тем запутаннее все становится, я захлопываю макбук и тянусь к телефону. На экране горит непрочитанное сообщение:

Проветримся перед сном?

Быстро написав ответ, я соскакиваю с кровати и снимаю шорты. Отбросив их ногой, я натягиваю джинсы и толстовку. Когда я одета, достаю из шкафа ботинки, затем на цыпочках подхожу к двери и прислушиваюсь.

Папа и мама либо смотрят телевизор в гостиной, либо уже закрылись в спальне. Поэтому я спокойно, но стараясь не шуметь, поднимаю раму окна и выбираюсь на крышу. Сидя на крыше и слушая ночные звуки, я зашнуровываю ботинки. Увидев свет фар, я поднимаюсь на ноги, и осторожно ступая по карнизу, подхожу к самому краю.

На нашем участке прямо перед домом растет красный дуб. Его ветки касаются крыши, а вокруг ствола папа выстроил высокое крыльцо, ведущее в дом. Благодаря крепким ветвям дерева я могу без особых усилий спуститься вниз прямо с крыши. В детстве я просто лазила на дереве, но постепенно оно стало моим способом незаметно улизнуть из дома.

Схватившись за толстую ветвь, я осторожно ставлю ногу на ветвь пониже и уже через несколько секунд оказываюсь на предпоследней ступеньке крыльца. Свет фар становится ближе, и я неспешно иду ему навстречу. Как только серебристый «Аккорд» останавливается возле меня, я забираюсь на заднее сиденье.

– Ужасы или триллеры?