Плюшевый свидетель

– Подождем экспертизу, а там видно будет… Рыхлова застрелили – не отравили, не разбили ему голову и не зарезали, – и, поскольку пистолет, которым был убит Нагаев, находится у нас, следовательно, фотографа убили другим пистолетом.

– Потрясающая мысль… – съехидничал Александр, удивляясь, с каким важным видом Котельников говорит об элементарных вещах. – И как только тебе в голову могла прийти такая свежая и оригинальная идея. Надо же, его убили другим пистолетом. Не хватало только, чтобы его убили пистолетом, который выкрали из вашего прокурорского сейфа… Не перебивай меня и не делай такое страшное лицо… Да, я нервничаю… Послушай меня… Я об этих снимках, где Нагаев и та женщина, которая похожа на Веру… Если ты помнишь, там дети сфотографированы с зеленым крокодилом. А двенадцатого апреля Валентин работал с розовым слоном… Ты понимаешь, что я имею в виду? Ты улавливаешь мою мысль?

Котельников посмотрел на Александра как на душевнобольного и покачал головой. Видно было, что розовые слоны его занимают сейчас меньше всего.

– Ты сходишь с ума по этой женщине и не хочешь видеть по-настоящему очевидных вещей… Ты влюблен и не можешь даже мысли допустить о причастности Веры к убийствам. Но факты – упрямая вещь. Найди мне Веру, понял? И если ее в городе нет – то все эти убийства, пусть даже и косвенно, дело ее рук… Вот такие мои мысли.

– Ты скажешь мне, кто помог ей выйти? Кто?

– Любовница ее мужа, некая Марина, точнее, ее муж… Бывший уголовник. Вот тебе и Вера…

Котельников уехал. Они расстались недовольные друг другом. Александр включил свой телефон и позвонил в квартиру Боровских.

Глава 14 Встреча

– Да, слушаю, – узнал он знакомый голос и почувствовал легкое головокружение. – Кто это?

– Вера, это я. Ты давно дома?

– Ты… Я здесь недавно. Меня выпустили под залог, думаю, ты все уже знаешь. Приезжай за мной… Я немного устала, приняла слишком горячую ванну. Ильи нет, он съехал отсюда, Марина сняла ему квартиру где-то в районе вокзала. Но будет лучше, если мы все-таки поедем к тебе. Я не хочу видеть эти стены, не хочу здесь оставаться…

– Я еду… еду.

Вера – в халате, с тюрбаном из полотенца на голове – выглядела утомленной. Такая домашняя и немного чужая на фоне чужой для Александра квартиры, она, вместо того чтобы вызвать к себе жалость и сострадание, вызвала у него жгучую ревность. Нетрудно было себе представить, как протекала в этих стенах супружеская жизнь, заполненная тесным физическим контактом Веры с ее мужем, интимными объятиями и поцелуями, тихим, хотя и немного обременительным семейным бытом, запахами духов и жареного мяса, стирального порошка и ванили. И все это происходило, звучало, двигалось и действовало под звуки телевизионных рекламных роликов… Готов ли я к этому? Хочу ли я быть с этой женщиной не только в постели, но и повсюду?.. И мыслимо ли это? Согласится ли она? Не расхохочется ли она мне в лицо, когда я предложу ей жить вместе?

– Я ужасно рад тебя видеть… Ты даже представить себе не можешь, как я рад… Только сейчас узнал от Котельникова, что тебя отпустили. Представляю, с каким удовольствием ты мылась, отмывалась от всей этой грязи, от этих обвинений…

– Котельников все еще подозревает меня, я это знаю. – Вера сбросила с себя халат, развернула тюрбан и предстала перед Александром во всей своей прекрасной наготе. Кожа еще сохранила свой розовый, нежный цвет, какой бывает после горячей ванны. Влажные, потемневшие, цвета крепкого чая волосы заструились по плечам. – Знаешь, я там, в камере, стала какой-то бесчувственной… Мне нужно время, чтобы прийти в себя. Ты понимаешь меня? Мне очень важно, чтобы ты понял…

Она подошла к Александру и обняла его.

– Ты должен понять меня. Возможно, то, что было между нами, – последний всплеск страсти, последние мои желания… Ты нравишься мне, я хотела бы всегда видеть тебя рядом с собой, но сейчас я не та Вера, с которой ты познакомился в парке. И не та, которая была с тобой в твоей квартире. Я изменилась, но еще не поняла, что со мной стало. Думаю, все дело в моем теле, которое заледенело изнутри. И никакие горячие ванны здесь не помогут.

– Я подожду, – прошептал он, понимая, что она права и что нельзя сейчас набрасываться на нее тут, в этой квартире, где все ей напоминает о ее прошлом. И быть может, вспоминается ей здесь не столько ее брак с Ильей, сколько момент задержания, когда в этой квартире появились незнакомые мужчины и, помахав перед ее лицом бумагой, сказали, что ее подозревают в убийстве. – Я бы и сам не хотел, чтобы ты обнимала меня из вежливости.

– Тогда подожди, я сейчас быстро соберусь, и ты увезешь меня к себе… Возможно, я тороплю события, но не могу оставаться тут после всего, что здесь со мной произошло…

– Только у меня не убрано, сразу предупреждаю.