Плюсик в Чарму

В зале было темно. Видимо, маги все-таки погасили свет.  На полу кто-то скребся. Я от ужаса шарахнулась в сторону и уронила какой-то стеллаж. Послышался звон бьющегося стекла. А в темноте появился голубой дымок. Он складывался в сосульки. Сосульки разлетелись во все стороны. Одна из них попала мне в бедро.

Я вспомнила по генеалогическому древу каждого. Зажмурилась от боли. И стала дышать ежиком, зажимая порванный халат на месте попадания сосульки.

От зелий шли разноцветные дымы. Некоторые светились и поднимались к потолку, немного освещая комнату.

На полу в луже крови лежал маленький голубой драфон. Он был еще жив, но крыло выглядело ужасно. Это его я испугалась!

Стиснув зубы и натыкаясь на экспонаты,  я брела по залу. Только бы ничего не перевернуть! Мало ли, какую хрень тут держат, холят и лелеят!

В центре зала я увидела еще одного фамильяра. Пушистого, как моя зимняя шапка.  Он тоже была ранен, и полз куда-то в сторону.

- Теперь ты держи двери! – послышался сдавленный голос в дальнем конце зала.

- А почему сразу я? – возмутился кто-то.

- Твоя очередь! Я считал! У меня уже руки болят! – слышала я детские голоса.

Сердце зашлось радостью. Они живы!

 Я  бросилась на голоса и увидела Никиту. Он стоял и держал хрустальную дверь. Это было что-то вроде аквариума. Точно такие же встречаются в гипермаркетах между улицей и торговым залом.

На щеке у Никиты была кровь. В углу лежала Пенелопа. У нее в крови была рука и коленки. Рядом с ней офигевшим  воробышком нахохлилась еще одна бледная девочка в разорванной школьной форме.

Рядом с Никитой стоял темноволосый парень. С размазанной кровью на лбу.

- Мы с тобой мужики! Мы должны! – слышался приглушенный голос Никиты.

- Никита!!! – закричала я, бросаясь к хрустальной комнатушке. Они меня не слышали. И не видели! Хотя, я видела их отчетливо. Черт, опять магия!

- Ломятся! – задохнулся от ужаса Никита, потянув на себя ручку.

Я металась, пытаясь придумать, как дать понять, что я – не зубная фея! Придумала!

- Тук! Тук! Тук-тук-тук! – выстукивала я по двери.  Никита замер. И нахмурился.

Я повторила мелодию стука. И пальцы Никиты разжались.

- Не открывай! – закричал парень. – Там эти твари!

- Если ты не феи, то постучи еще раз! Точно так же! – насторожился Никита, почти опустив ручку.

Я повторила стук. На меня из темного угла косилось недоеденное чучело какой-то твари, похожей на льва и орла. Неподалеку на полках стояли какие-то склянки.

- Можно! – выдохнул Никита. Дверь открылась. Несколько секунд он не верил своим глазам. А потом…

- Тетя! – заорал он, бросаясь ко мне на шею. – Тетечка! Ты…

- Так, что с щекой? – встревоженно проверяла я целостность ребенка.

 - Царапина! – отмахнулся Никита. Я вошла в комнату, видя Пенелопу и перепуганную до смерти девочку – воробышка.

- Там точно нет фей? – прошептал темноволосый мальчик за моей спиной. – Или еще держим двери…

- Представляешь, мы идем, слушаем экскурсию, а тут бац! – задыхался от волнения Никита. – Преподаватель что-то кричит, а потом все исчезают! Ур смог открыть эту дверь магией фамильяров! Феи бросились на Пенелопу! Но ее защитил один из драфонов!

Я посмотрела на бедную девочку, рядом с которой ползал розовый драфон.

- Мы ее утащили сюда! И держали двери! По очереди! – отчитался Никитка. – Я сам тащил ее! Она тяжела! Видимо, много ест!

- Так, - выдохнула я, собирая детей. – Никита и ты, ребенок, берете эту девочку под руки и ведете ее в сторону выхода. У выхода останавливаетесь и не шумите. Поняли?

Я наклонилась и взяла  обмякшую Пенелопу на руки. По моей спине поползли коготочки розового драфона.

- Только тихо, - прошептала я, пока мы выдвигались. – Тихо и осторожно!

Пенелопа была жива. Но, видимо, в обмороке. Из-за нее  мне было плохо видно дорогу. А еще она сползала вниз. Юбка формы задиралась, но я пыталась ее пригладить.

- Ой! Фамильяры! – послышались голоса. Никита умудрился поднять раненого драфона и прицепить его к форме.

- Тихо! – прошептала я, застыв возле двери. В коридоре слышалось жужжание.

- Ничего себе! – поднял голову Никита. – Крутяк! Ой, тетя, а у тебя что? Кровь?

- Шуруй шустренько! Давай-давай! – скомандовала я. – Не рассматриваем! Просто бежим к дверям и стучимся! Раз… Два…

- Три! – выдал Никита. И они потащили перепуганную девочку к двери.

 - Все девчонки тяжелые! Ненавижу девчонок! – буркнул Никита, стучаясь  ногой. – Откройте!

- Бзззз! – слышалось над головами.

Я утешала себя тем, что мстить феи будут не мне, а клейкой ленте. Бессмысленно и беспощадно мстить. Если спросят, кто поставил их на грань вымирания, можете вписать мое имя в учебник!

- Открывайте! – процедила я, тяжело выдыхая. Двери распахнулись, и я выдохнула.

Буквально секунду на меня смотрели, как на вернувшуюся с того света. Для живой я выглядела довольно вяло. Для покойницы слишком резво.

- Жива! – послышался знакомый голос. А я устало сгрузила с рук Пенелопу.

- Дориан! – бросилась мать с кресла. Она обнимала взъерошенного ребенка. И рыдала в его макушку.