Плюсик в Чарму

Повторить опыт я смогу не скоро. Как писали на форуме: «Много его не съешь!». Я поняла это на половине тарелки. В тот момент, когда уносила в себе эту злосчастную половину в сторону туалета.

Этот суп могут себе позволить только те, кто живет один. Или те, у кого слабенькие родственники. Не способные вынести двери туалета.

Перед тем, как его есть, нужно заранее предупреждать всю семью. Рекомендуется посидеть на дорожку. В зависимости от дозы, советую взять фотографии родных с собой. Чтобы, когда выйдешь из заветной комнаты, опознать в выросших детях и состарившейся половинке, своих родственников.

В результате применения этого супа количество разводов «на бытовой почве» вырастало в разы. Зато эффект чувствовался сразу.

- Садитесь! Я сейчас все разогрею! – хлопотала я образцовой хозяюшкой.

 Кастрюлька звякнула об плиту. А я уже готовила тарелочку и ложечку.

- Кушайте-кушайте,  - ворковала я, поглядывая на двери кухни.

Только что один темный маг открыл в моей квартире кухню. И открытия его не обрадовали. Он с опаской смотрел на крохотную комнатушку с цветочными занавесками.

Что-то мне подсказывало. Все злодеи попадают в ад. Это очаровательное зло попало в ад еще при жизни. И у этого ада есть даже почтовый индекс.

Дед наминал суп с большой охотой. Садист во мне требовал спросить: «Ну как? Вкусненько?». А совесть требовала уничтожить остатки супа, как биологическое оружие.

Примерно на последней ложке вредный дед заподозрил что-то неладное.

- Что с вами? – участливо спросила я, намекая, что у меня есть отличное место подумать над смыслом жизни.

Дед быстро понял, что попал по адресу. И обрадовался. А зря!

- Ты меня не любишь! – послышался горестный всхлип. – Ты опять привела мне мужика!

Моя бессовестная рука закрыла щеколду снаружи. Применять заклинания, кроме заклинаний забвения и парочки незначительных, маги не имеют права. Я быстро учусь.

- Согрей мое седельце! Мне холодно! – донеслось до меня. Я твердо решила не открывать двери. И торговаться до победного.

Заглянув в комнату, я увидела странную картину. В черной перчатке была раскрытая книга: «Пленница темного чародея». Мне резко стало очень стыдно.

- Положите, пожалуйста, на место! – краснея попросила я, пытаясь вырвать книгу из рук. – Я вам не разрешала их трогать.

- Ну почему же, - послышался ответ. А книгу отвели подальше, чтобы я не достала ее. – Тут очень интересно. Как тут написано? Он схватил ее, словно коршун, и унес в свою мрачную башню!

Я поперхнулась, чувствуя себя помидоркой.

- Я так понимаю, что бедный темный маг перед этим лет пять отращивал когти на ногах, – послышались неожиданные выводы.

«Дайте книгу сюда, пожалуйста!», - шипела я, пытаясь отобрать ее.

- Он бросил ее на роскошную черную кровать, приковал за руки и за ноги, а потом сказал: «Так ты проведешь вечность!», - зачитал голос, пока я почти дотянулась до книги.

- Погоди, я пролистаю вперед. Хочу найти тот момент, где черный маг стирает матрас, - на меня посмотрели очень выразительно. – Здесь нет. Здесь тоже нет… Здесь наложницу отстегнули, тут отстегали…  А вот тут интересно: «Отдай мне твою девственность!».

Я смотрела жалобно-жалобно.

- Не понимаю, зачем маг снова хочет стать девственником? – зеленые глаза пробегали строчки. – Так, а вот тут интересно. Жаркие поцелуи покрывали ее тело. Его рука нырнула в ее нижнее белье и нашла там не то, что искала.

Воцарилась пауза. Я тянула руки к книге, пытаясь вырвать ее из рук суровой мужской критики.

- У меня, как у мужчины, есть много вопросов к автору. Что там можно было найти такое неожиданное? - на меня смотрели очень выразительным взглядом. Я изловчилась и выхватила книгу, пряча ее на груди обложкой к себе.

- Так это ты пишешь? – послышался голос, а я опустила глаза на свою фотографию на последней странице.

Глава четырнадцатая. Василиса Припоминающая

Я очень внимательно посмотрела на мужика. Вспомнила женское одиночество. И все больше склонялась к мысли. Если начинать заводить и дрессировать кошечек сейчас, то спустя сорок лет они подадут стакан воды.

Пройдет еще пять лет, и мужики будут заводиться у меня дома при помощи кирпича. И прицельного удара по голове на улице. Тоже мне, перспективы.

В туалете шла борьба. За выживание. Выжить пытались и дед, и унитаз. Унитаз был аборигеном. Он стоял намертво. Дед был опытным. И не собирался приносить нервную систему в жертву сантехнике.

- Ты что делаешь? – шепотом спросил меня Физалис.

- Вежливо прошу гостя посидеть подольше. Пока не включат свет. Грубо говоря, тяну время, - ответила я.

 «Опять скрипит потертое седло!» - намекал унитаз своим протяжным пением. «И ветер холодит былую рану!», - намекал дед. Он требовал, чтобы его немедленно разлучили с чутким и ранимым горшком. И желательно навсегда.

- Ой, защелка заела, -  потрясла я двери ради приличия. – Не переживайте, я вас спасу! Сейчас я что-нибудь придумаю!

- Выпустите! – требовал дед, пока унитаз пел грустную песню.