Плюсик в карму

Разве что загадочной «убедительной» магией Ольги самообмануться.

Мда, Ольгина магия.

Надо бы как-то исхитриться от Эрика эту ее способность укрыть, а то призовут во дворец — убеждать плохо убеждаемых. Монаршие братишки вполне могут решить, что короне такой узкий спец нужнее, чем Восточному Корпусу — универсальный.

Но! Уломала, ведь, его помощница! Да он практически на все согласился! Причем, как не вслушивался в себя — никакого эмпатического влияния не почувствовал! Только аргументы. Ну, разве что, совсем легкий упор на любопытство: дозволь попробовать — и ты увидишь! Что ты теряешь? Сам говорил, что перемены нужны. Так почему не такие? Решайся. Жить, как прежде, у тебя все равно денег нет.

Клятва на испытательный срок — да где это видано? Благо этот Евгений, или как он представился — Жех Коб, сам срок назвал — два года. И причину объяснил — раньше результата видно не будет. Земля, чтоб от нее отдача была — времени требует, а он той землицы и не видел еще. В этот сезон, значит, осмотримся и приладимся, а на следующий год уже и спрос учинить можно. Так будет честно и по отношению к работодателю, и к нему, Жеху.

Точное определение Ольга дала этому мужчине — правильный.

В первые три месяца от жалования отказался — только прокорм попросил, и то ради того, чтобы на мелочи от дела не отвлекаться. Заботливая помощница попыталась был возразить, да куда там. Отмахнулся. Да так на Ольгу цыкнул, что любо-дорого. Она, дескать, не птица-хлопотуша, а он не птенец — опекать его. Харч обещали, дом обещали. Кузнечная справа у него своя. Голова завсегда на плечах и руки не отвалились. Чего еще нужно? Ольга и ее подруга явно имели свое мнение на этот счет, но Жех по столу пристукнул легонько и сказал тихо:

— Прения закрыты, девоньки. Клятву его благородие при́нял — больше гутарить не о чем. Исчерпали тему. — И к Ольге: — показывай, хозяйка фронт работ.

Раим порадовался тогда, что разумница Ольга ни разу не поставила его в ситуацию, когда пришлось бы вот так обрубить — дистанцию держала филигранно. Жех для нее свой хотя и знала его три часа, а свой. И это единственное, что не нравилось лавэ в новом знакомце.

Мда, характер у мужчины имеется. И обращение это — ваше благородие — Раиму понравилось. Емкое. Правда, был в интонациях кузнеца какой-то подтекст непонятный, а все равно — красиво.

Чтобы добраться до хутора пришлось нанять особенную повозку — спасибо Миту, он присоветовал. Нужно же было инвентарь нового работника забрать, пока не растащили. Ольга тогда определила сей транспорт, как грузопассажирский. Место под поклажу обеспечивалось в том числе за счет удобства седоков.

Как же Ольге было неловко, когда она поняла, что Раим Сюрпризович собрался доехать до крепости с ними. В этом самом тарантасе, запряженном парой вялых тирлов. Евгению Семеновичу подобная демократия тоже была удивительна, хотя за сегодняшний день он наудивлялся едва ли не больше, чем в тот, самый первый, когда осознал себя в новом мире. Только Пашку все устраивало и ничего не смущало — его компания начальства нисколько не стесняла. Повезло Пашке с наставником, ух, как повезло! Классный мужик. И офицер сто́ящий. За субординацию не прячется, хотя чины имеет ого какие. Другого тёть Оля и уважать бы не стала. И он, Пашка, не стал бы. Даже ради Тыри.

Может, от неловкости, а может — от усталости — ехали молча. Каждому было о чем подумать. Где-то на полпути занервничала Ольга.

Плакала щена.

Тыря скучала так отчаянно и обижалась так горько, что у Оли едва ли слезы не брызнули. И это на таком расстоянии! Если бы раньше услышала — не сдюжила бы, все бросила, бегом бы помчалась утешать деточку. И гори все гаром. Так оно, делить эмоции на двоих, когда детское горе малышки отзывается вполне взрослой болью в сердце. Следом скуксился от сочувствия Пашка. Тыря тоже их услышала.

И паразитка наддала страданий.

— Тррыыы. Тррыыыы. Трррыыыыыы… — на одной ноте скулила щена. — Бросили. Забыли. Одну-у. Злые-нехорошие. Не буду любить. Не будуу-у…

И не объяснишь обиженной зверуше, что никак они не могут сейчас вернуться. Совсем никак. Нужно устроить Евгения Семеныча на хуторе.

Пожалуй, это был первый случай, когда Ольга сама потянулась мыслью к Раиму. Напрямую, без посредничества Свапа. Раим откликнулся с удивлением.

— Не сочтите за наглость и настырность, но можно нам с Павлом Тырю с собой на хутор? Вас высадим, а ее заберем, — умоляла Ольга. — Пожалуйста! Иначе она нам весь вечер покоя не даст — страдать будет. Учует, что вы вернулись, а мы нет — всем вокруг достанется. А по хутору выбегается и успокоится. И Свап заодно отдохнет, — добавила заискивающе.

— А земляк ваш не испугается?

Большой странноватой собаки? Ничего, в сторонке постоит. Тыре не до него будет — ждет Ольгу и Пашку знатный скандал. А тож.

Оля слегка выдохнула — принципиальных возражений Бигбоссыч, похоже, не имел. Рано обрадовалась.

— А с возницей и его тирлами как? Тирлов-то пушистая наружность вашей хулиганки не обманет, они нгурула учуют в любой ипостаси.

Ольга сникла — резоны начальства были ей понятны.