Плюсик в карму

Она опять проспала. Совсем режим сбился с этими нагрузками и недосыпами. Проспала, но не критично — успела к воротам выскочить до того, как Агав вдарит в сигнальную пластину. Уж очень Пашку будить не хотелось. А что постель не заправлена, так она за ширмочкой. Разок можно.

У Павлушки дело со словами не расходится: сказал, что придумал, как тетушке укромное спальное место устроить, — и вот оно. Кровать вполне надежная, пусть жизнью побитая, но удобная. Ширма тоже лучшие времена знавала — полотнища выцвели, петли поскрипывают, но работу свою — от постороннего взгляда скрывать — выполняет исправно. Единственное, в чем Ольга поступилась принципами, это воспользовалась служебным положением и взяла со склада им с Пашкой постельной рухляди, честно оставив запись в книге учета. На взгляд Ольги, заброшенная караулка теперь была оснащена всем необходимым для удобной жизни. Не президентский люкс, но и не казарма. Осталось только плитой на магических кристаллах разжиться, чтоб хоть чаю согреть. Но это потом, потом…

Оля заканчивала приемку кормов, когда ее тронули за локоть. Она только волосами мотнула — подожди, не сбивай. Все-таки отсчитывать кули за четырьмя носильщиками — это концентрацию блюсти надо. Да еще Агав скорбно молчит и глаз не поднимает. Печаль старшого разъяснилась быстро — не хватает зелени на завтрашнюю поставку. Ростки ахука не менее важная составляющая рациона, чем личинки или сухое мясо. Семеныч хоть бы записочку с обозом передал! От злыдень самоуверенный.

Ладно, разберемся, как только доберемся.

Агава надо отпускать. Ольга и забыла, что ее дожидается кто-то. Бледный до синевы молоденький паренек в форме пастуха протягивал очень знакомый узел.

— Госпожа! Простите, госпожа! Вам велели передать. Вчера еще. Наездник из чужого корпуса. — Парнишка торопился сказать, говорил отрывисто и путано. — Да я вас не нашел. Полночи у вашей комнаты караулил! Не было вас. Не погубите, госпожа!

Догадаться, что за чужой наездник дал поручение пастушонку, было несложно. Умеет его величество страху нагнать. Вот ведь! Надо теперь как-то изворачиваться.

— У меня еще комната есть, у задних ворот, ты запамятовал, наверное. Я там ночевала. — Пастушок отчаянно закивал: забыл, госпожа, как есть забыл. — Ну не догадался, бывает. Не переживай. Давай сюда и можешь быть свободен.

Бедняга. Наверное, следуя стереотипам, решил, что управляющая квартирует на этаже господ, вот и мучился. Оля с чуть самодовольной усмешкой подумала, что парень, поди, и не связал ее нынешнюю с той зачуханной молчаливой привратницей.

Ольга подхватила узел и поспешила в караулку — оставить поклажу. С трепетом разложила китель на постели и залюбовалась. Форма, да. Очень узнаваемая — наездничья, но при этом явно женская. Даже на спинке есть несколько несложных, но очень выразительных завитков. Зудело и свербило примерить, но ее ждали альфы. На полноценный груминг времени нет, вот-вот объявится медикус Дрири, но совсем не уделить внимания зверикам — это неправильно, хоть и тянет до одури все бросить, обнова манила, как голодного — запах свежего хлеба.

Ольга не могла знать, что не только она сегодня с раннего утра на ногах. Его величество Эрик поднял друга и соратника ни свет ни заря. Раздраженный, как муха по осени, и любопытный, как горный кот. Глупо было рассчитывать, что Пран не поделится со своим наездником впечатлениями от ночного приключения. Пран твердо знал, что молодец, и жаждал получить еще порцию похвалы. А его наездник жаждал подробностей. Раз король хочет, то он желаемое получит.

— Надеюсь, ты не собираешься ее наказывать? — на всякий случай уточнил лавэ. — Ольга не хотела ничего плохого.

— Ага, просто пересекла все мыслимые рамки и влезла в мои отношения со зверем.

Раим набрал воздуха, чтобы объяснить, что ничего такого Ольга не хотела, но был остановлен властным жестом:

— Да знаю я! А кому от этого легче? Землянка твоя хуже дитяти. Как ты рядом с ней еще с ума не спрыгнул? У меня иной раз пальцы зудят — так хочется оторвать эту нахальную стриженую голову! — Лавэ попытался что-то сказать, но кто б ему дал. — Знаю, знаю — это было бы неоправданным расточительством. Я уже понял, что любая глупость твоей землянки оборачивается пользой для короны. Даже порой жалею, что ты ей такую надежную защитку сварганил…

— Не жалей, друг мой. Мыслит она далеко не так логично, как говорит, а от образов, которые теснятся у нее в голове, порой взвыть хочется. Одновременно думать про свою подругу с рынка и про механическую чесалку для нгурулов для моей помощницы — обычное дело.

Если Раим хотел отпугнуть величество от попыток подслушать мысли Ольги, то добился совершенно обратного эффекта.