Плюсы и минусы алхимии (СИ)

— Скачок на два круг? Это нереально.

— Это оказалось реальным при помощи главы Рода Живетьевых.

— Разве что целительская практика.

— Интересная целительская практика, после которой моему кузену стало намного лучше, а у меня прибавилось два круга.

— На что ты намекаешь? — напрягся он. Неужели слышал про Пиявку?

— Я ни на что не намекаю. Я хочу вам напомнить про обещание никому это не рассказывать, потому что эта информация опасна и для вас, и для меня. Недостающие детали мозаики у меня есть, но я пока не готов их вам передать, потому что не смогу доказать. Теперь давайте перейдем к тому, ради чего вы согласились со мной пойти — к секретам Полигона.

Терминал я вызывать не стал, чтобы уж совсем все секреты не выдавать, но и голосовое управление прекрасно работало. Когда из стены зазвучал голос, Шелагин начал озираться, рассчитывая увидеть динамик, но от этого увлекательного занятия ему пришлось оторваться, когда на нас пошла толпа изнаночных тварей.

Повертеться пришлось хорошо, потому что я сразу запустил третий уровень и добавил тварей по максимуму, но я был уверен, что вдвоем мы справимся. Заруба получилась та еще. Не знаю как Шелагин, а я получил настоящее удовольствие, используя попеременно то оружие, то заклинания.

Добили мы всех, и голос поинтересовался, отправлять ли новую волну, я ответил, что не надо, и спросил Шелагина:

— Ну как, знали вы об этой возможности Полигона?

— Признаться, даже намеков не слышал. А откуда знаешь ты?

— Родовой секрет, — отрезал я.

— Вьюгиных?

— Песцовых. Вьюгины ничем подобным не владеют. Не владела и моя мама.

Он нахмурился, явно не желая говорить о ней, и спросил совсем другое:

— Почему ты это рассказываешь?

— Вы мне не поверите, но я все же скажу. Вы мешаете Живетьевым, и они рассматривают возможность вас устранить.

— Целители? — он недоверчиво усмехнулся. — Эрнесту Арсеньевичу доверяю и я, и мой отец.

— Совершенно напрасно, особенно ваш отец, — намекнул я на роман Живетьева с княгиней.

— Илья, не нужно этой таинственности.

«Не верит он тебе. Расскажи про Живетьева и мазь. Попроси про тебя не говорить».

— Хорошо, больше ни слова не скажу, пока сами не спросите. Просьбу выполните?

— Смотря какую.

— Когда Живетьев захочет узнать об источнике антиожоговой мази, мое имя не должно звучать. Попросите об этом Грекова.

А когда Живетьев спросит, это будет еще одна крупинка на чашку весов в мою пользу. Пока Шелагин мне не верит.

— Ты так уверен, что он захочет узнать?

— Ему задание Арина Ивановна сегодня оставила. — Я ответил и сразу перевел разговор на другое: — Второй круг? С тварями или с людьми?

— Давай с людьми, хотя они тоже бывают теми еще тварями.

Не знаю, поверил ли он мне хоть немного — больше мы не разговаривали, отрабатывали все оплаченное мной время. Когда время вышло, мы оба стали мокрыми, но довольно улыбались. Метку на Шелагина я все же поставил на случай, если он каким-то образом умудрится проговориться, поставив тем самым нас с Олегом под угрозу смерти. И его разговор с Грековым тоже послушаю. На Грекова бы еще поставить — и ведь возможность была да не использовал.

— Спасибо, — сказал Шелагин. — Действительно, удивил. Такой возможности я не знал. Вопрос, откуда знал ты?

— Я вам и без того сказал больше, чем следовало, — буркнул я.

— Это ты про заговор целителей относительно меня? — Он рассмеялся.

Я все же постарался до него достучаться.

— Пока вы верите Живетьевым, вы в опасности. Посмотрите, что стало с теми родами, про которые я вам говорил.

— Договорились, посмотрю, — он усмехнулся, явно не собираясь этого делать. Что ж, моя совесть чиста. — Может, повторим как-нибудь поход на Полигон?

Я помотал головой. Только слухов не хватало, что я часто бываю в обществе княжича. Живетьев тогда точно реализует свои маньяческие наклонности.

Глава 20

Подслушивать разговор Шелагина с Грековым я начал еще в душе, котрый решил принять до ухода отсюда.

— Ни у как? Стоило оно того? — проворчал Греков.

— Стоило, — удивил его Шелагин. — Еще бы понять, как это делать самому.

— Что делать?

— Да уж не оскорблять покойных родственников того, с кем разговариваю. Ты прошелся и по отцу, и по матери Песцова. Леш, это вообще ни в какие рамки. Ты взрослый человек, он пацан, только окончивший школу, а ты его сразу подозреваешь во всех грехах.

— Есть в кого, Саша, есть в кого, — многозначительно протянул Греков.

— Он остался сиротой совсем маленьким. Родители в его воспитании почти не участвовали.

— Да и хрен бы с ним, с этим Песцовым, если бы не непонятная мазь в больнице. Врачи о ней отзываются, как о панацее, а гильдия алхимиков требует найти изготовителя.

— Именно требует? — хмыкнул Шелагин. — Они не оборзели вконец? А ты решил убить сразу двух зайцев и сдать им Песцова?

— Основания были, — уперся Греков. — Во-первых, Рыжов сказал, что по уровню и качеству это либо Песцов, либо его учитель.

— Даже так? А что во-вторых?

— А во-вторых, машина Песцова во время прихода в ожоговое отделение Огонькова находилась недалеко. А вот самого его камеры нигде не срисовали, в магазине он появился позже.