Плодоносящая. О женской зрелости

Почему все так изменилось буквально за пару веков? Каким образом женщина, для которой семья была естественным делом, вдруг абсолютно разучилась не только создавать ее и поддерживать, но еще и перестала выглядеть мало-мальски похожей на хозяйку очага? Причин немного, но все они весомые: психологические, исторические, экономические. Последние — в основном. Как только благодаря технологическому прогрессу в десятки раз возросла возможность увеличения прибылей во всех сферах жизни, женщину стали вытягивать из семьи, чтобы сделать активным членом мирового рынка: производящим, продающим и покупающим. Параллельно происходило буквально следующее.

1. Отказ от своих корней. Дважды

За последние сто лет семьи дважды — как минимум — терпели разрыв со своими корнями. Сперва во время революции, когда кто-то эмигрировал, а кто-то отказывался от родных и переходил на другую сторону баррикад по идейным соображениям. Затем во время сталинских репрессий, когда родственники людей, объявленных «врагами народа», вынуждены были стыдиться своих корней, чтобы выжить: меняли фамилии, скрывали национальность, отказывались от отцов и матерей, всячески исправляли свои биографии, чтобы иметь возможность хотя бы отправить сына учиться в вуз.

Все это делалось, чтобы семья хотя бы в таком униженном и разрозненном состоянии могла существовать дальше. Кто же знал, что через несколько десятков лет отказ от своих корней будет иметь для потомков — в вопросах как женственности, так и мужественности — такие последствия!

Разрыв с корнями всегда губителен. В нем теряется преемственность.

В том числе преемственность в обладании очарованием и силой, в обретении женской состоятельности, в уровне жизненной энергии, в навыках, умениях и способностях.

2. Отказ от своей веры. Дважды

Первый раз случился очень давно. Когда наши предки-«язычники», которые на самом деле жили по Ведам — древним преданиям, передающим в историях действие вселенских божественных законов, — поневоле приняли христианство. Произошел первый глобальный разрыв с традициями. То, что было понятно и привычно, отныне стало запретно. Новое было слишком непонятно. Многое не приживалось, всячески обрастало остатками запрещенного верования, насаждалось насильно. Нашим предкам приходилось становиться христианами формально, не понимая всей глубины учения. А то, прежнее, где эта глубина была, оказывалось «вне закона». Вера, искренняя детская вера в «своего» Бога, была утеряна. И если причины еще понимало поколение тех, кто прошел через процесс смены религии сам, то их потомки уже не понимали, почему отношения с Богом у них — с налетом лицемерия и формализма: в глубине души не верю, но «так надо». Здесь как в воспитании: научить родители могли только своим примером. А какой пример они, потерявшие веру, могли показать…

Потом у нас было еще одно насильственное «крещение», на этот раз — коммунистическое, когда пришлось отказаться уже от христианства. Почти сто лет храмы разрушались, иконы прятались, молитвы читались в уголке, подпольно. Конечно, это снова отразилось на уровне веры. Культура понимания смысла обрядов, заповедей, законов, молитв была вновь растоптана и практически утеряна. Сегодня люди стараются по крупицам собирать какие-то знания о Боге, ищут ответы в писаниях различных религий, прислушиваются к своему молчащему сердцу в надежде обрести духовную опору. Ту, что могли бы легко получить в детские годы в родительском доме.

Утрата веры и понимания божественных законов страшна для всех. Мужчины теряют смысл жизни, женщины — доверие к миру.

Первые начинают заливать внутреннее отчаяние спиртным и деградировать, а вторые тащат все на себе, потому что «кто, если не я».

3. Войны

За последние сто лет мы получили две мировые войны, революцию, гражданскую войну, несколько точечных конфликтов и случаев геноцида. В каждом из этих трагических моментов истории мы несли огромные потери. Теряли в основном мужчин — и это наложило отпечаток на последующую жизнь страны, с каждым столкновением все усугубляя ситуацию. Поколение за поколением женщинам приходилось самим поднимать детей, дом. Даже возможности отгоревать по своим отцам, мужьям, старшим сыновьям — кормильцам — у них не было. Когда же горевать, когда каждый час на счету и за каждым углом опасность — для себя, для детей, для хозяйства, которое вот-вот отнимут. Тут у всех горе — и все молчат, лямку тянут.

У женщины, которая не смогла пройти этап горевания, а затем и отпускания при потере, сердце закрывается от всех, грубеет.