Плоды манцинеллы (СИ)

Энди хотел парировать, но не смог — голова взорвалась болью, а тело сковал озноб.

— Что с тобой? — тихо спросила Карен. — Ты боишься. Я чувствую.

— Боюсь, — вяло ответил он. — Потому что я знаю этот сон. Видел его уже сотню раз.

Андрас повернулся к ней.

— Боюсь, потому что не вижу твое лицо. Боюсь, что я его забыл.

Образ Кгеррецан таял, расплывался, превращаясь в смазанное пятно, а внешность ее так и оставалась скрытой за черной стеной блестящих волос. Сон уходил, освобождал дорогу для реальности, которая и была для Энди настоящим кошмаром. Андрас мог лишь надеяться, что Карен вернется вновь, что она придет к нему ночью и покажет свое лицо, ведь он так хорошо его знал и помнил. Он мог бы нарисовать ее по памяти, легко и точно, если бы умел рисовать. Но почему в этих снах она всегда сидела боком? Почему никогда не открывала лица, а лишь дразнила его мягким голосом и сияющей чернотой гладких локонов? И почему, черт бы ее побрал, головная боль не осталась во сне?

Он аккуратно открыл один глаз и тут же пожалел о об этом: в череп словно вогнали гвоздь. Энди утробно застонал и поморщился.

— Проснулся? Голова болит, полагаю.

Незнакомый голос звучал совсем рядом, настолько чисто и громко, будто слова и буквы лились сразу в мозг, минуя слух. Андрас поморщился еще сильнее и заставил себя открыть глаза. Он хотел приподняться с подушки, но такой подвиг оказался ему не под силу. Энди лежал на незнакомой кровати в незнакомой комнате, унылые бардовые шторы вальяжно покачивались в полуметре от его лица, а неизвестная девушка стояла у изголовья.

— Где я? — с трудом выговорил он. — Где…

— На вот, выпей.

Незнакомка протянула стакан с прозрачной жидкостью. Если это то, о чем он подумал — его ждет спасение. Энди даже не стал задавать вопросов, голова болела настолько люто, что все остальное значения уже не имело. Если эта девушка дает желаемое и необходимое — она явно друг. Андрас вяло протянул трясущуюся руку, почувствовал холод стеклянного бокала, поднес его к губам и осушил одним махом.

— Это «Дранка», — незнакомка подтвердила его догадку. — Через пять минут оживешь.

— Знаю, — хрипло протянул он. — Спасибо.

— Ага. Ты не один такой, кто топит прошлое в этаноле.

Энди бросил на нее скорый взгляд и осмотрелся. «Дранка» действовала быстро и безотказно: разум прояснялся, боль в затылке утихала, сухость во рту становилась лишь неприятным воспоминанием. Он вновь обретал способность трезво мыслить и анализировать обстановку.

— Где я? — вопрос прозвучал чрезмерно грубо, настолько резко, что сам Андрас несколько смутился. Он прочистил горло и повторил, но уже мягче: — Где я? Как я сюда попал? И кто ты?

— Ты у меня в квартире, — девушка, на вид которой было не больше тридцати, принялась методично загибать пальцы. — Я тебя сюда принесла. Ты, на минутку, весьма не легкий, и на удивление болтливый. Клял меня на чем свет стоит. А я… Я работаю в магазине неподалеку, — она учтиво склонила голову. — Тэйе Серрма.

— Прости за… э-э-э… вчерашнее.

— С кем не бывает, — Тэйе равнодушно пожала плечами.

— Я Андрас. Андрас Ланге.

Энди воспользовался моментом, чтобы осмотреть помещение, в котором он находился, и его хозяйку. Комната была так себе — пара скромных предметов мебели, расставленных аккуратно и со вкусом, массивный шкаф, несколько старых картин, маленькое деревце в горшке на окне… А вот девушка, девушка отличалась. Новая знакомая, приютившая пьяницу, походила на зажиточную дворянку, о каких когда-то давно Андрас читал книжки: ее гордая осанка, острый взгляд и естественная красота буквально завораживали взор.

— Я это… Не хотел, правда… — Энди смущенно уставился в пол. — И да, рад знакомству.

— Ты уж не извиняйся, парень. Я все понимаю, — она кивнула головой куда-то в бок, в сторону громадного темного шкафа, часть фасада которого была слабо прикрыта помутневшим стеклом.

Андрас проследил за ее взглядом. На стеллажах, за полупрозрачными дверьми скрывалось нечто, прекрасное и знакомое: ряд фигуристых бутылок, таящих в себе избавление и жуткую боль, как физическую, что он совсем недавно испытал, так и душевную. Энди облизнулся.

— Ага, — бросил он. — Коллега…

— Ну, — хохотнула женщина. — Типа того…

— Твою мать! — вскочив с кровати, завопил Андрас. — Который час?

Женщина испуганно отпрянула, но тут же взяла себя в руки и ровно проговорила:

— Половина двенадцатого. На уроки опоздал?

— Я на… Что?! — он опешил. — Уроки? Я давно уже…

Девушка с трудом скрывала улыбку.

— Чего смешного? — Энди бурлил негодованием.

— Расслабься, красавчик, — уже откровенно смеясь, ответила она. — Так и думала, что тебя это заденет. Мордашка у тебя уж больно детская.

— Детская?!

— Ну да, детская, — она ехидно вскинула бровь. — Знаешь, это как взрослая, только наоборот.

Андрас замер, переваривая услышанное. От недавнего похмелья и головной боли не осталось и следа, мозг работал, как механизм, но какая-то странная мысль не могла оформиться. Девушка смеялась над ним. Но почему?

Тэйе взорвалась хохотом.

— Какого, мать его, ты ржешь? — не выдержав, прошипел Энди.

— Слушай, прости, но… — давясь смехом, произнесла она.