Плоды мести (СИ)

Каввель еще раз осмотрел местность. Действительно, для засады идеальное место. Растительность здесь разительно отличалась от острова, на котором он встретил инквизитора, и скорее соответствовала более умеренным широтам. Видимо, сказывалась близость гор. Повсюду вокруг дороги частоколом рос густой, почти непролазный кустарник, чуть поодаль высились тесно соседствующие клены и тсуги, а все это великолепие сверху накрывали своими густыми лапами огромные реликтовые ели, создавая в глубине леса непроглядный с дороги сумрак. Дорога забирала чуть вверх и поворачивала направо под таким углом, что любой, кто появится с той стороны, никак не сможет увидеть нападающих с флангов.

— План? — коротко поинтересовался минотавр.

— Ты штоишь на дороге перед ямой, а мы шидим в куштах ш арбалетами, — пояснил Шеанорд. — Прикрываем тебя ш боков, ешли што пойдет не так. Прямо на тебя выйдет шишка, а ты ему промеж рогов, только штоб живой ошталша…

— Погоди, их же двое будет, и это если без свиты.

Дворф слегка смутился.

— Ну, так я и говорю: ш боков прикроем.

— Ладно, — согласился Каввель, беря в руки лабрис.

Ему было уже не так интересно, как год назад, сводить счеты с Фаруконом, но любопытство все портило. Он не собирался убивать, но выудить из поверженного врага сведения никогда не повредит.

Шеанорд скептически осмотрел ржавый лабрис и хмыкнул.

— Шломаетша, — прошепелявил он.

— Не сломается, — уверенно возразил Каввель.

— Идут, — шепнул Ордан, и оба дворфа бросились прятаться в кусты по обе стороны от дороги.

Воин остался ждать, надеясь на преимущество внезапности и свою секиру. Тауросу редко ходят по одному. Одиночка уязвим, а пару минотавров, защищающих друг друга в бою, кроме заведомо превосходящих сил, способна остановить разве что другая пара таких же рогатых гигантов. Частые встречи четверок тауросу на поле боя неизбежно приводили к жертвам, из-за этого в пределах Лунного моря даже возникло суеверие о несчастливой природе цифры четыре. Если рождается ребенок с четырьмя рогами — это к беде. В отряде осталось четыре бойца — от одного стоит избавиться, а то гибель настигнет всех.

Пират усмехнулся, вспомнив про эту глупость. Его напарником был родной брат Аин. Взаимное предательство — и двоих минотавров оказалось вполне достаточно для смерти одного из них. Дальнейшее даже вспоминать не хотелось. Сейчас Каввель собирался доказать, что суевериям верить не стоит и он в одиночку способен победить целую пару.

Первым из-за поворота показался невысокий тауросу в полном боевом облачении. Броня из стали и адаманта покрывала его от рогов до копыт. Сокол на панцире недвусмысленно давал понять, в чьем подданстве находится владелец доспеха, а шлем на голове сообщал скорее о трусоватости воина. Такой доспех защищает от стрел и болтов, но сильно сковывает движения.

Каввель, не теряя времени, шепнул нужные слова, и секира преобразилась. Пират не уставал удивляться этому чудесному зрелищу: совершенно невзрачное оружие с насквозь проеденным в нескольких местах ржавчиной лезвием и источенной жуками рукоятью вдруг становится произведением искусства. Вот и сейчас лезвие стало адамантовым, а по его поверхности побежали первые предвестники поражения труса в латах: темно-синие искры, изредка меняющие цвет на голубой и иногда зеленый. Рукоять обрела прочность и удобно легла в ладони. Оружие стало легче перышка и понеслось к славе.

Противник в первое мгновение опешил, но, как и любой представитель своего вида, среагировал быстро. Недостаточно быстро. Его длинный меч мгновенно вылетел из ножен, но оказался отбит в сторону. В следующую долю секунды секира легко коснулась доспехов одним из лезвий — и несчастный скорчился на земле от жестоко скрутившей его тело судороги. Искры еще ни разу не подводили.

За поворотом послышался шум и навстречу неведомой угрозе выбежал второй тауросу с косматой рыжей гривой. Этот габаритами не уступал Каввелю, а кожаный доспех и секира с одним лезвием и крюком на обухе выдавали куда более опытного и умелого противника. Увидев бегающие по лезвию лабриса огоньки, напарника, ползающего под копытами и презрительную ухмылку на морде Каввеля, он страшно заревел.

— Так-так! — почти одновременно с двух сторон в панцирь фаруконца с глухим звуком вонзилось по арбалетному болту. С такого расстояния не пробить легкий доспех сложно, но дворфам это почти удалось. Снаряды неглубоко вошли в тело минотавра, что только добавило ему ярости. Глаза рыжеволосого мгновенно налились кровью, а ноздри начали раздуваться.

Враги издали грозные боевые кличи и со звоном скрестили секиры. Соперники щедро наносили рубящие удары, стараясь найти брешь в обороне, и ловко гарцевали вокруг поверженного тауросу в доспехах. Тот мелко дрожал от страха, но не мог даже отползти в сторону из-за все еще сводящей все мышцы мучительной судороги.

— Сдавайся, — великодушно предложил Каввель, который уже натанцевался вдоволь.