Плоды мести (СИ)

Рати вдруг поняла, что большинство матросов и Гарб сейчас на палубе, остальной экипаж глубоко в трюме, эльф спит мертвым сном, а она здесь наедине с орком. Зеленокожий здоровяк явился в одних штанах и теперь нависал над ней всем своим огромным телом, опершись левой рукой на стену над плечом девушки, а правую положив себе на талию. Ноздри хапуги уловили терпкий запах орочьего пота. Перекатывающиеся бугры мышц и клыкастая морда вся в шрамах в сумраке коридора шарма бывшему гладиатору не добавляли. Кажется, он тоже понял пикантность ситуации и всем своим видом показывал, что, мол, такой экзотики пробовать еще не приходилось, но это досадное недоразумение легко исправить.

— Чего шастаем по чужим каютам? — насмешливо-внимательный взгляд глубоко посаженных карих глаз показался Рати еще и похотливым или даже плотоядным.

Намерения зеленокожего были не совсем понятным, а оттого еще более пугающими.

— Отвали! — она попыталась проскочить мимо, но два толстых пальца уверенно поймали ее за ворот рубахи и легко вернули обратно.

Он уже заметил, что Гарб не испытывает к этой девчонке особенно теплых чувств, а посему можно было бы перейти к более решительным действиям, раз девушка все равно свободна.

Маленькая ладошка потянулась к эфесу шпаги, но еще одного взгляда и кривой ухмылки хватило, чтобы понять: не выйдет. Да и в узком пространстве коридора шпага — плохое оружие из-за длины клинка, а все ножи, как назло, остались в каюте. Грубой силе противопоставить попросту нечего. Жаль, что в племени не принято обучать самок магии. Дурацкая традиция! В памяти всплыл рассказ шамана о чрезмерном увлечении его спутника женским полом, и стало страшно. Если он покусится…

— Проверяла, не убил ли Гарб ушастого, — правда показалась ей наиболее правильным ответом. — Я буду кричать.

— Не сомневаюсь, — орк препохабно ухмыльнулся, но потом вдруг застыл, и морщины на его лице разгладились. — Не делай так больше, ладно? Оставь это для врагов.

— Л-ладно, — неуверенно кивнула она.

Воин развернулся и ушел к себе в берлогу, оставив хапугу соображать, что только что произошло или, скорее, чего не произошло.

«Я паладин», — как мантру, мысленно повторял себе зеленокожий, пока за ним не закрылась дверь. — «Паладины самок не обижают. Хороший паладин. Хороший».

Глава 20

«Двойные стандарты для фанатиков — норма».

— Хуан де Деса, великий инквизитор

Солнце немилосердно припекало макушку так, что даже повязанный на голову платок не спасал, поэтому принцесса решила поторопиться и зашагала быстрее. Еще не хватало перегреться. Бычок вяло сопротивлялся, но после уговоров тоже перешел на рысь.

Вскоре удалось достичь темного елового леса. В нем царила тень, хотя и здесь дорога, плавно перешедшая в лесную тропинку пару минут назад, неплохо прогревалась. Так или иначе в лесном полумраке даже дышалось легче несмотря на тягучий предгрозовой воздух.

Копыта тихо ступали по мягкому ковру из прошлогодней хвои, приглушающему звуки шагов. Главное, смотреть под ноги и не спотыкаться о вездесущие корни, перерезающие тропу и норовящие коварно поставить подножку. Пару раз даже пришлось обходить ямы-ловушки, продираясь через густой малинник. Час удушающего зноя, затем пятнадцать минут по лесному сумраку в относительной прохладе — и широкая хоженая тропа вывела на широкую и длинную поляну, упирающуюся краем в загадочное препятствие из плотно стоящих деревьев. Дубовая роща посреди хвойного леса смотрелась абсурдно, но Могара знала, куда пришла, поэтому не удивилась.

Надпись на подобии ворот гласила «Патустароним сущчностям и багам кроми Аспикса фход заприщон». Чья-то неумелая и не слишком грамотная рука нанесла эти буквы красной краской на толстые дубовые ветви, заменяющие своими переплетениями створки. Острые края букв и размашистость надписи прямо-таки кричали о ненависти к пришельцам из иных миров. На что, вероятно, имелась веская причина. Букву «ф» позднее замазали и над ней в другой манере начертали синюю литеру «в».

Могара фыркнула. Это сюда, значит, инквизитор предлагает сдать Каввеля на хранение. Остается надеяться, что тут безопасно. Самого Де Десу пришлось оставить на корабле, потому что еретики вряд ли обрадовались бы своему главному гонителю, даже если бы тот вдруг раскаялся и принялся вымаливать прощение на коленях. Из экипажа тоже никто не вызвался в провожатые, так что принцессе пришлось идти одной. В парадную одежду она благоразумно облачаться не стала, оставив себе пиратский наряд. Штаны и тонкая рубаха мало подходили для таких прогулок, но грязный розовый халат годился для этого еще меньше.

— Что скажешь? — обернулась тауроса к бычку и потрепала того по холке.

— Му, — как будто согласился с ее оценкой подопечный.

На деле он просто был рад наконец очутиться на твердой земле, где под ногами ничего не качалось, а свежей зеленой травы было вдосталь.