Плоды национальных движений на православном Востоке

В Молдавии и Валахии – богатых, хлебородных – крепостное право, как у нас (с местными особенностями); дворянство полуазиатское и полуфранцузское, еще православное, но распущенное в нравах, давно забывшее оружие; народ – простодушный, робкий, привычный к рабству. В каждом княжестве по господарю, вассалу Турции, и по дивану (совету), довольно своеобразному учреждению в разнородной среде восточных христиан. Монастыри богатые, многолюдные, «преклонимые» Св. Местам Востока. В общей картине жизни, в языке, духе, нравах этой Молдо-Валахии – странная смесь греко-византийского, парижского, славянского, турецкого…

В Болгарии – безусловное, безмолвное, давнее подчинение туркам; ни дворянства своего, ни духовенства собственно болгарского, ни даже многочисленного и сильного торгового класса из болгар. Духовенство греческое; богатая часть купечества греческая; начальство – турецкое. Болгары – только земледельцы, пастухи, ремесленники и мелкие торговцы. Они к туркам привычны, сыты, просты и дики до того, что местами по настоянию греческих епископов паши их насильно толпами загоняли в храмы молиться по праздникам. Болгары того времени так же равны между собою, так же просты и дики, как черногорцы, но черногорцы свободолюбивы и чрезвычайно воинственны, а болгары тогда – были трудолюбивы, робки, не воинственны и порабощены турку, как порабощен был своему дворянству народ вассальной и сословной Молдо-Валахии…

Какое разнообразие жизненных условий!

Оно видно и из этого бледного, краткого абриса. Пусть тот, кто помнит еще 40-е и 50-е годы, или тот, кто читал много о былой жизни Турции и ее христиан, – пусть он сделает усилие памяти и даст волю воображению своему.

XVIII

Полагаю, что не мне одному, а многим русским людям представляется несомненным, что внешние политические условия нашего времени могут быть в высшей степени благоприятны для того разрешения Восточного вопроса, о котором я не раз говорил. Думаю также, что многие согласятся со мной в том, что для этого окончания стоит принести немалые жертвы, тем более что мы не раз приносили эти жертвы для гораздо меньших результатов всё в том же направлении (в 29, в 53, в 77).

Доказывать здесь подробно и по существу, почему необходимо нам иметь в руках наших Проливы, – я не стану. Я предполагаю это вообще слишком ясным и уже давно понятным делом.

Я хочу закончить здесь мою и без того слишком длинную речь о «национальных движениях на Востоке» – изложением тех надежд моих на Россию, о которых я не раз мимоходом упоминал. Данилевский справедливо замечает, что при великих исторических переворотах в высшей степени важна одновременность каких-нибудь событий или вообще исторических обстоятельств.

Вот с точки зрения этой одновременности или этого совпадения – я нахожу в высшей степени важным и благоприятным следующее обстоятельство:

Восточный вопрос близится к своему окончанию в такое время, когда Россия, переживши либеральный и эгалитарный период своей внутренней политики, вступила в период упорной и решительной реакции противу собственных увлечений этими разрушительными западными идеями.

И для народов в их жизни, так же как и в личной жизни человека, важно не только какое-нибудь событие само по себе, но важно и то время, в которое это событие случается.

Если сравнивать историю России с историями многих других наций и древних, и нынешних, то прежде всего в ней замечается какая-то сравнительная бледность, невыразительность, не бурность, не рельефность всего. Худо ли это или хорошо, – не знаю (думаю, однако, что в культурном отношении это дурно, а в собственно-государственном хорошо: твердо, верно).

Такого же рода бледность, невыразительность, нерешительность, несвязность какую-то и разрозненность усилий – мы замечаем и в упомянутой современной реакции нашей…

Не фанатично, не круто, не шумно, не выразительно, не резко… Слабо как будто… Так ли «делали» реакцию в других местах и в иные времена!.. И страшно, и отрадно – вспомнить…

Но, быть может, так и нужно… Медленно, – но верно. Дай Бог!

Положим, что все это не особенно выразительно; однако, если вспомнить, собрать воедино все то, что у нас происходило и происходит в этом направлении с 81-го года, – и самое лучшее сравнить в общих чертах с тем, что, например, происходило за то же время во Франции, то есть в той передовой стране Европы, за которой все другие нации Запада как бы поневоле позднее идут, – то в результате представится картина весьма утешительная с точки зрения нашего обособления от Запада.